Книга Тихая гавань - Николас Спаркс

Алекс, Кэти и дети поехали на велосипедах, зная, что припарковаться в центре будет просто негде. А разъезжаться после праздника будет и того хуже.

По обе стороны улицы выстроились павильоны со всевозможными ремесленными поделками. Густо пахло хот-догами, бургерами, попкорном и сахарной ватой. На эстраде местный ансамбль играл бич-бойзовскую «Little Deuce Coupe». Зазывали на забеги в мешках, висел баннер с объявлением о конкурсе поедания арбузов. Азартные игры тоже не были забыты — метание дротиков в воздушные шары, набрасывание колец на бутылки, а за три заброшенных в баскетбольную корзину мяча давали мягкую игрушку. Над всем этим изобилием возвышалось установленное на границе парка колесо обозрения, притягивавшее семьи как магнитом.

Алекс занял очередь за билетами, а Кэти с детьми пошли побродить вокруг, направившись в первую очередь к электромобилям и каруселям с крутящимися вагончиками. Везде были длинные очереди. Матери и отцы держали детей за руку, подростки собирались группами. Воздух вибрировал от рева генераторов и разнообразного постукивания и пощелкивания.

Самую высокую в мире лошадь можно было увидеть за доллар. Еще за один доллар пускали в соседнюю палатку, где обитала самая маленькая в мире лошадь. Ходившие кругами пони, привязанные к колесу, страдали от жары и усталости — их головы были низко опущены.

Детям не терпелось покататься везде, так что Алексу пришлось раскошелиться. Разлетались билетики моментально, потому что на большинство аттракционов брали по три-четыре билетика. Сумму в кассе назвали ошеломляющую, и Алекс старался растянуть билеты на подольше, настаивая, что есть и другие развлечения.

Они смотрели, как мужчина жонглировал шарами для боулинга, и подбадривали собаку, которая ходила по канату. Они пообедали пиццей в местном кафе, из-за уличной жары выбрав столик в зале, и послушали несколько кантри-песен. Потом они посмотрели гонки на гидроциклах на Кейп-Фир и только потом вернулись к каруселям. Кристен захотела сахарной ваты, а Джош налепил себе временное тату.

Так проходило время — под знаком жары, шума и радостей маленького городка.

Кевин проснулся через два часа, оплывая потом, со сведенным судорогой желудком. Сны в такую жару оказались правдоподобными и красочными, и он не сразу понял, где находится. Голова, по ощущениям, уже раскололась надвое. Пошатываясь, Кевин вышел из спальни и направился в кухню, утолив жажду водой из-под крана. На него накатывала дурнота, слабость, он чувствовал себя даже хуже, чем до сна.

Но медлить он не мог. Не надо вообще было спать. Кевин вернулся в спальню, аккуратно заправил кровать, чтобы Эрин ничего не заподозрила, и направился к выходу, но вспомнил о запеканке с тунцом, которую видел в холодильнике во время обыска. Кевин был страшно голоден и сразу подумал, что уже много месяцев Эрин не готовила ему еду.

В этой лачуге, стоящей на солнцепеке, температура приближалась к сорока градусам. Открыв холодильник, Кевин с наслаждением постоял под холодным воздухом. Схватив кастрюлю, он принялся судорожно рыться в ящиках в поисках вилки. Отвернув полиэтиленовую пленку, он подцепил солидный кусок запеканки и отправил в рот. Еда не облегчила головную боль, но судороги в желудке начали утихать. Кевин готов был проглотить все без остатка, но, съев еще кусок, заставил себя положить остальное в холодильник. Эрин не должна знать, что он здесь был.

Он вымыл и вытер вилку, бросил ее в ящик, расправил полотенце и, вернувшись взглянуть на кровать еще раз, убедился, что все выглядит так, как до его появления.

Удовлетворившись результатом, он вышел из коттеджа и по грунтовке направился к магазину.

Крыша машины раскалилась, и когда он открыл дверь, из салона пахнуло, как из духовки. На парковке не было ни души — слишком жарко для прогулок. Давящая духота, зной без малейшего дуновения ветерка или спасительного облачка. Кто, Бога ради, станет жить в таком месте?

В магазине он схватил бутылку воды и выпил, стоя у холодильников, а затем заплатил, показав пустую. Старуха кассирша сразу же ее и выкинула, поинтересовавшись, нравится ли ему на празднике. Кевин сказал, что да.

В машине он выпил еще водки, не заботясь, что в такую погоду пьют скорее кофе. Он хотел прогнать головную боль. Было слишком жарко, чтобы думать, а он ведь уже мог ехать назад в Дорчестер, окажись Эрин дома. Может, когда он привезет ее обратно, Билл поймет, какая они счастливая пара, и разрешит ему вернуться к работе. Ведь Кевин хороший детектив и нужен Биллу.

От водки болезненное пульсирование в висках немного отпустило, зато теперь всего стало по два, даже тех вещей, которым полагалось существовать в единственном экземпляре. Кевин хотел ясности в мыслях, но от боли и жары чувствовал себя совсем разбитым и не знал, что с этим делать.

Он завел машину и выехал на главную дорогу, повернув к центру. Многие улицы были перекрыты, и Кевину пришлось объезжать полгорода, прежде чем он нашел лазейку к парку. Много миль без единой тени, только солнце и нескончаемая удушливая жара. Он ежесекундно боялся, что его вырвет.

Он думал об Эрин, о том, где она может быть. В «Айвенз»? На празднике? Надо было позвонить, узнать, работает ли она сегодня. Нужно было еще вчера остановиться в гостинице. Причин спешить не было, потому что ее нет дома, но тогда он этого не знал, и его приводила в бешенство мысль, что она и здесь над ним посмеялась. Смеется и смеется над бедным Кевином Тьерни, изменяя ему с другим мужчиной.

Он сменил рубашку, сунул пистолет за пояс джинсов и пошел к океану. Он примерно знал, где «Айвенз», видел на карте в компьютере. Кевин знал, что рискует, идя туда, и дважды поворачивал назад, но ему надо было найти Эрин, убедиться, что она реальна. Он был в ее доме и вдыхал ее запах, но этого недостаточно.

Сколько же людей в этом городе! Улицы напоминали деревенскую ярмарку, разве что без свиней, лошадей и коров. Кевин купил хот-дог, но желудок взбунтовался, и большую часть булки он выбросил. Пробираясь между гуляющих горожан, он заметил вдалеке океанскую синь и разглядел на берегу «Айвенз». Однако продвижение в плотной толпе происходило мучительно медленно. Когда Кевин подошел к ресторану, во рту у него пересохло.

«Айвенз» был полон — у входа люди ждали, когда освободятся столики. Надо было взять кепку и темные очки, но Кевин об этом не подумал. Он знал, что Эрин узнает его мгновенно, но все-таки направился к двери и вошел в ресторан.

Он увидел официантку, но это была не Эрин. Заметил другую, и тоже не Эрин. Распорядительница была молодая, захлопотавшаяся, несколько растерянная от наплыва посетителей. В зале было шумно — люди говорили, вилки звякали о тарелки, бокалы позванивали на тележках уборщиков. Шум, сумятица. Чертова головная боль не проходила. Желудок жгло огнем.

— Эрин сегодня работает? — спросил он распорядительницу, повысив голос, чтобы перекричать гам.