Книга Гимназистка. Клановые игры - Бронислава Вонсович

Занятия с Шитовым вымотали меня куда больше, чем занятия с Владимиром Викентьевичем. Военный целитель не стал делать поблажек ни на опыт, ни на знания, ни даже на возраст и пол. «Полноте, барышня, — только усмехнулся он, когда я прямо сказала, что всего лишь слабая девушка, — взялись за дело — не отлынивайте. Маг вы или не маг? Мы и часа не проработали». Часа мы, может, и не проработали, время я не засекала, не до того мне было, но руки у меня уже дрожали, что не способствовало точности действия.

— Хорошо, — наконец сжалился Шитов, — на сегодня действительно достаточно. Дальше вы способны отработать правильность самостоятельно. — Он раскрыл блокнот и зашелестел страницами. — Так… Что у меня со временем?.. В пятницу в это же время вас устроит?

— Да, — устало кивнула я.

— Но не расслабляйтесь, — безжалостно припечатал он. — Если уж я взялся заниматься с вами, то жду от вас безукоризненного исполнения. И подумайте над моим предложением о целительских плетениях. Уверен, они вам будут куда полезней, чем те ущербные защитные заклинания, которые я могу дать.

Я быстро согласилась подумать и сбежала, пока он не нафантазировал, чем ещё можно заполнить моё свободное время, которого у меня не было вовсе. Шитов оказался куда более жёстким учителем, чем Владимир Викентьевич, и вымоталась я донельзя.

К Оленьке идти не хотелось, сил на танцы не осталось, собственно, их оставалось ровно на то, чтобы дойти куда-то и упасть в изнеможении. Но обещание было уже дано, поэтому я собрала волю в кулак и поплелась к подруге, не ожидая ничего хорошего от этого вечера. Строгова наверняка полна сил и энтузиазма и не успокоится до тех пор, пока всё не истратит.

Но, слава богу, когда я пришла ни Анны, ни Тамары ещё не было, а Оленька сразу предложила попить чай, а уж потом заняться уроками. «Уроки от нас не убегут», — жизнерадостно заметила она и отправила горничную принести «побольше всего». Пожелание было не лишним, поскольку почти сразу заявился Петенька и радостно подсел к столу. Младшего брата Оленьки привлекал не столько чай, сколько прилагающиеся к нему вкусности, коих он был большой любитель. Пироги исчезали в нём с устрашающей скоростью, оставалось только удивляться, куда всё это помещается, и беспокоиться, не скажется ли переедание на его здоровье. По-видимому, об этом же подумала и старшая, очень ответственная сестра.

— Петя, ты слишком много ешь, — сурово припечатала она.

— Вовсе не много, — возразил он, торопливо откусывая от пирога. — Я расту. У меня всё в рост уходит. И в оборот.

Он снисходительно посмотрел на сестру, а я вспомнила, как сильно хотелось есть после нашей пробежки с княгиней. Может и правда, оборот забирает много сил, которые следует восполнять едой?

— В оборот у него уходит, — проворчала Оленька. — Если так дальше дело пойдёт, то у тебя будет самый толстый волк в Российской Империи.

— Куда мне до тебя! — бросил любящий брат, неловко подхватил тарелку с пирожками, уронил и рванул к двери.

Заминка на пирожки оказалась роковой, потому что Оленька его догнала, схватила за ухо и принялась выкручивать. Петя завопил так, что прибежала не только испуганная горничная, но и встревоженная Анна Васильевна Волкова, от одного вида которой Оленька отскочила от брата и даже руки за спину спрятала. Петя же демонстративно заскулил, держась одной рукой за ухо, которое если и покраснело, то самую малость. Вторая рука тоже была занята: вытирала несуществующие слёзы. Если в Пете и был когда-то великий артист, то он умер настолько давно, что от артистизма не осталось ровным счётом ничего. Но его матери, увы, так не показалось.

— И как это понимать, Ольга? — рыкнула Анна Васильевна.

Столь грозно рыкнула, что мне захотелось… Нет, не спрятаться, а зашипеть в ответ, от чего я еле удержалась. В конце концов, гостье неприлично шипеть на хозяев дома, даже если они рычат. Тем более что рычат не на гостей.

— Он дразнился, — мрачно ответила Оленька.

На неё явление маменьки произвело куда более слабое впечатление. И то сказать — она уже привычна к проявлению родительского гнева.

— Ты старше, должна уметь держать себя в руках, — сурово сказала Анна Васильевна. — Ты показываешь плохое воспитание. Что подумают о нас Рысьины?

Оленька посмотрела на меня, ища поддержки, и только после этого я поняла, что, говоря про Рысьиных, Волкова имеет в виду меня. Неужели уже все знают, что я теперь не просто член клана, но и ношу звериную фамилию? Быстро же разносятся здесь слухи. Но подругу следовало поддержать.

— Только самое хорошее, — заверила я Анну Васильевну. — В каждой семье бывают небольшие размолвки, но это не значит, что семья не дружная. У вас очень хорошая семья.

Взгляд Анны Васильевны смягчился, но тут Петя опять показательно всхлипнул. Положительно, лучше бы ему уродиться Хомяковым: похоже, всё благородство досталось только представителям определённой фамилии. Хотя вполне может быть, что ко времени рождения младшего выделенное на эту семью количество благородства попросту исчерпалось.

— Дружная, как же, — шмыгнул носом Петя. — Оля когда ещё обещала в лото со мной поиграть, а сама за уши дерёт.

— Заслужил, — вскинулась Оленька.

— Ольга, — опять рыкнула её мама. — В нашей семье принято выполнять обещания. Обещала лото — выполняй. Сегодня же вечером.

— Вдвоём неинтересно, — растроенно ответила подруга.