– С седьмого, – поправила Светлана. – Я тогда за одно лето из гадкого утенка в девушку превратилась. Выросла на десять сантиметров. Хотя уже и не надеялась. Думала, так коротышкой и останусь. Фигура изменилась. И грудь стала видна, даже без лифчика с ватой. А в пятом классе я еще чистая пацанка была, тощая и страшненькая, метр с кепкой. – Она замолчала. Потом оценивающе глянула на Невского. Так, словно видела его впервые. Спросила равнодушно, с легкой ухмылкой:
– И давно ты понял что влюбился?
– Только что. Минуту назад. Не важно, при каких обстоятельствах мы встретились. На улице, в метро, на дискотеке, в компании у друзей. Или вообще – по объявлению в газете. Главное, это произошло. Я тебя нашел и не хочу терять. Никогда. Ты мне очень нравишься, малыш.
– Ага. Зайка, рыбка, солнышко! Ну и что? – вздохнула Света. – Я многим парням нравлюсь. Почти всем. Только мало кто нравится мне. К тому же я не хочу, как мама, залететь в восемнадцать лет. И бояться сделать аборт, потому что есть риск, что потом вообще не будет детей. Я не синий чулок. Я – нормальная современная девушка. Люблю веселые компании, выпить, травку чуть-чуть курнуть, потанцевать. Люблю, когда я нравлюсь парням… и не только это. У меня был близкий друг. Еще два года назад, в девятом классе. Его звали Никита, на пять лет старше меня. Ему было двадцать один. Сын наших очень дальних родственников. Встречались полгода, потом его отец – дипломат – получил новое назначение и семья уехала в Англию. Предполагалось, что на три года, но отец неожиданно попросил политического убежища. И англичане ему сразу предоставили. Теперь им нельзя возвращаться в Россию. Потом, после Никиты, тоже были парни. Не скажу, что много, но… были. Я не серая мышь, Владик. Я женщина. Я знаю, что такое наслаждение. И не намерена, как дура, до замужества сидеть дома и листать учебники. Но и не собираюсь заводить серьезных романов, до тех пор пока не закончу университет и не получу красный диплом. Чтобы, как мама, не ломать себе будущую карьеру по глупости. И тем более… тем более я не хочу встречаться с бандитом, неделю назад вышедшим из тюрьмы.
– С зоны. Я откинулся с зоны. Три года, от звонка до звонка, – прищурился Рэмбо.
– Не важно. Я не хочу быть рядом с человеком, который зарабатывает деньги на горе и страданиях других людей. Даже если… даже если он мне тоже очень сильно нравится. Как мужчина. А еще я ценю и уважаю мнение своих родителей, мамы и отчима. Они за меня трясутся, как за грудного ребенка. И такого позора просто не допустят. Хочешь знать, кто мой отчим?
– Позора, значит, – Влад катнул желваки. Жадно затянулся дымом и резко отшвырнул сигару. – Теперь ясно. С этого и надо было начинать. Я тебя понял, рыбка. Вот, типа, и поговорили. Базаров нет. Ты сама только что решила свою судьбу…
Рэмбо встал со скамейки и так пронзительно взглянул на Светлану, что у девушки мгновенно перехватило дыхание, а по спине побежали ледяные мурашки. Дура! Какая же она дура! Нашла с кем откровенничать!
– Что… ты собираешься делать, Владик? – машинально сделав шаг назад, прошептала Света, уже жалея что не сдержалась. Наговорила лишнего. Вместо того, чтобы игриво строить глазки, спокойно доехать вместе с этими отмороженными бандюками до города, а там, назвав липовый адрес где-нибудь по соседству от своего дома, выйти и помахать им ручкой. Исчезнув навсегда. Вот идиотка. Теперь он ее точно убьет.
– Ладно, не трясись. Все нормально, – успокоил девушку Рэмбо, сообразив, что своим парализующим взглядом – о его гипнотическом действии на некоторых людей Невский прекрасно знал – он всерьез напугал Свету. – Ничего не изменилось. Кроме того, что ты меня только что отшила. Не скрою, жаль. Но бить копытом землю и рыдать я не собираюсь. Забудь, что слышала. И все, что было вчера и сегодня. Сейчас пацаны упакуют уродов в тачки, приберут здесь и поедут решать вопросы. А мы возвращаемся в Питер. Подвезу тебя домой и – расход по пальмам. У тебя своя жизнь, у меня – своя. Какой адрес?
– Я живу возле метро «Новочеркасская», – сказала, вяло улыбнувшись, Светлана. И неожиданно назвала свой настоящий адрес. Сама не поняв до конца, зачем она это сделала: – Девятиэтажка, рядом с гостиницей «Ладога». Знаешь, где это?
– Гостиницу знаю, – кивнул Невский. Оглянулся на только что закончившего разговор по телефону Сокола. – Хорошо. Через пару минут грузимся и едем. Пока жди здесь, я сейчас вернусь…
То, что полученная Соколом новость – не какая-то лабуда, Рэмбо понял без слов, по сосредоточенному и задумчивому выражению лица Сергея. И не ошибся.
– Нашелся Фрол, – сообщил Серый. – Один мусор, сержант, заступил на дежурство, узнал, что он работает на нас, и дал позвонить, когда начальство уехало. До этого не было возможности.
– Мусор? – переспросил Невский. – Так Фрол в ментовке?
– Да, – кивнул Сокол. – Попал в аварию. Еще позавчера. Когда ты его отпустил, он как сумасшедший летел в Выборг, к дочке, и где-то в районе Сестрорецка долбанул встречную «девятку». Не сильно, по касательной. Все целы, джип полностью на ходу. Не в этом суть. Та «девятка» от удара улетела в кювет. Оттуда вылезли четверо гоблинов с бейсбольной битой, по ходу – братва, и набросились на Фрола. Замутили раздачу. А тут мимо как раз патрульный экипаж ППС проезжал. С автоматами. Ну, всех пятерых и приняли. Точнее – уже троих. Одного гоблина сразу в травму отвезли, на «скорой», второго – вообще в реанимацию, – фыркнул Сергей. – Хороший у тебя телохранитель.
– Я в этом не сомневаюсь, – буркнул Рэмбо. Вздохнул облегченно: «Значит, сексот все-таки Мангуст». Ему очень не хотелось чтобы стукачом Чалого оказался именно Денис. Спросил, хмурясь: – Фрол, я так понял, в порядке?
– Более-менее. Достали его чутка эти пидоры, говорит, но кости целы. Другое хреново. Тот урод, которого в реанимацию отвезли, прошлой ночью сдох. Так что Фролу конкретный срок корячится. Нужно адвоката засылать. Те первыми наехали, да еще с битой, но по любому могут пришить статью за превышение пределов необходимой самообороны. Короче, Фрол уже в «Крестах». Арестовали его. А тех трех, включая покопанного, менты сегодня утром отпустили, под подписку. Фрол говорит, что их у ментов выкупили. Так ему, по крайней мере, легавый намекнул, тот, что телефон дал позвонить. Кто именно выкупил – неизвестно. Пока…
– Ясно. Это все? – Невский пристально посмотрел на Сокола. Тот явно чего-то не договаривал.
– Нет, – покачал головой Сергей. – Не все. Теперь самое главное. Когда те на него погнали, Фрол сразу представился, типа ша, медуза, не с лохом дело имеете. Я из бригады Рэмбо. В аварии, базаров нет, виноват. Готов компенсировать. Если есть претензии – забиваем стрелку и разберем тему по-понятиям. Но те как услышали, что он наш, так вообще озверели. Ну, и понеслось. Когда Фрол одного положил, а другому клешню из сустава вырвал, тот заорал от боли, упал, начал корчиться и в запарке ляпнул, мол, пиздец тебе, вешайся, сука. И всем вам пиздец. Повезло вашему Рэмбо, в Сыктывкаре и на кладбище, но теперь точно – кранты. Сечешь поляну?
– Значит, те самые, – помолчав, процедил сквозь зубы Влад. Лицо его застыло, кулаки сжались, на виске запульсировала вена. – И тачка, по ходу, та же, которая на хвосте у Индейца со Слоном с самого Питера висела. Черная «девятка». С мятым левым крылом.
