Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
— А ты… меня прогонишь? — он старался говорить небрежно, даже шутливо.
У Сашки защемило сердце: когда-то этот парень был ей очень дорог. Когда-то она смертельно его обидела.
Неторопливо, как ни в чем не бывало, она отперла дверь своей комнаты.
— Заходи. Хочешь чаю?
— С липой? — на этот раз ему удалось улыбнуться, хоть и натянуто. — Помнишь, как ты поила меня липовым цветом?
— Я все помню, — сказала Сашка и мысленно отругала себя за лишнюю многозначительность этой фразы.
Егор вошел и неуверенно остановился посреди комнаты. С опаской посмотрел на доску над письменным столом.
— У вас уже были занятия с Физруком? — она проследила за его взглядом.
— Да, — он обреченно вздохнул. — Никогда бы не подумал, что буду скучать… по своим преподам с младших курсов.
— Аналитическая специальность, — Сашка щелкнула тумблером, и чайник из прозрачного пластика осветился изнутри, как аквариум, — такой же предмет, как все. Физрук валит на зачетах, так что…
Егор чуть заметно вздрогнул, либо Сашке показалось.
— Тебе черный или зеленый? — она вытащила из тумбочки две картонные упаковки с чайными пакетиками.
— Прости меня, Саша, — сказал Егор.
— Дуралей, — она грустно улыбнулась. — ты мне ничего плохого не сделал. Вернее, ты мне сделал гораздо больше хорошего, чем плохого. Так зеленый или черный?
Он ткнул пальцем наугад:
— Этот… Скажи… Ты там не видела… тех, кто не сдал? Захара, например… вы же дружили… В том месте, после провала на переводном экзамене… что-то есть, вообще?
— Не ты первый спрашиваешь, — устало сказала Сашка. — Но я не знаю. Я, видишь ли, исключение из правил, за это мне всегда прилетает по шее — от своих, от чужих…
Она улыбнулась, пытаясь смягчить свои слова. Егор по-прежнему стоял посреди комнаты, будто не решаясь двинуться с места.
— Я целый год жил с осознанием, что ты провалила экзамен. Я вспоминал, как мы… и как ты меня спасла… Но когда я увидел тебя — здесь… на другой базе… я просто… слетел с катушек. Прости меня.
Сашка смотрела, как пузырьки воздуха бегут по стенкам чайника к поверхности:
— Когда слово звучит, а его возвращают в человеческую оболочку, чтобы подогнать деталь для Великой Речи… Это шок, Егорка. Я отлично тебя понимаю.
— Нам говорили, после переводного экзамена мы перестанем быть людьми, — сказал он с детской обидой. — Потеряем страх, ни о чем не будем сожалеть. Познаем гармонию… Меня хвалили, говорили, что я стараюсь. Говорили, что Глагол сослагательного наклонения — редкая, ценная лексическая единица. Почему же…
Он запнулся — то, что ему хотелось сейчас сказать, прозвучало бы как жалоба или даже нытье. А Егор, даже в самом глубоком унынии, не хотел лишаться достоинства.
Сашка осторожно подняла горячий, окутанный паром чайник и заварила в двух чашках два дешевых бумажных пакетика.
— Они нам врали. То есть зависит от точки зрения, по-своему они говорили правду. Мы должны развиваться, работать, лезть из шкуры вон, прыгать выше головы… И всегда понимать чуть меньше, чем хотелось бы. Как осел за морковкой — кажется, вот-вот поймешь, и хватаешь — но открывается новое, непостижимое… Тебе с сахаром, с медом?
— А у тебя есть мед? — спросил он безнадежно.
— Магазинный, — сказала Сашка. — Но в Торпе неплохой мед, всегда так было… Егор, когда ты говоришь «любовь» — что ты имеешь в виду?
— Я? — он растерялся.
— Нет, не прямо сейчас, — Сашка открыла тумбочку, где во втором ряду пакетов и склянок стояла баночка с медом. — Но когда-то в жизни ты ведь говоришь «любовь», или хотя бы думаешь… Что это?
— Это большая Идея, — неуверенно сказал Егор. — Вроде как солнце, висящее в небе. Оно отражается в каждом зеркале, в каждой луже, даже мутной…
— Когда ты произносишь «любовь», ты думаешь о солнце? — Сашка, прищурившись, смотрела на капли меда, лениво преодолевающие силу поверхностного натяжения.
— О тебе, — сказал Егор.
Мед с ложки пролился на столешницу — Сашкина рука дрогнула.
— Да, — он сделался очень серьезным, даже ожесточенным. — Когда ты спасала меня, тогда, на втором курсе… Помнишь? Когда ты смотрела внутрь меня, учила, переделывала… Мне показалось, что ты можешь всё. И что это всё — любовь и есть. Дикая такая… страшноватая. Тебя многие боятся, ты знаешь? Эта… штука гудит вокруг тебя, как трансформаторная будка. Или как стая шершней.
— Любовь как стая шершней, — пробормотала Сашка. — Надо будет вписать в автореферат.
— Это не смешно, — с упреком сказал Егор. — Помнишь, как ты меня спасла? Ты помнишь?!
х х х
Он был на втором курсе, и он валил сессию. Сашка, тогда третьекурсница, вмешалась в память Егора, помогла ему измениться изнутри и тем спасла от провала.
Егор вышел последним с того зачета. Сашка, которая ждала у дверей аудитории, закричала — «Ну?!». Он покачнулся, шагнул вперед и обнял ее, и так стоял, держась за Сашку, как пьяный за дерево.
«Как ты это сделала?! — шептал Егор. — Как ты смогла? Как?!» По его небритым ввалившимся щекам катились слезы: он отлично знал, какой ценой тут платят за академические неуспехи. У него были мать, отец и младший брат. Три провальные попытки означали три безвременные смерти…
Сашкины мысли скакнули — за два года до этого памятного дня первокурсник Костя провалил зачет, и похоронил бабушку, и лежал лицом к стене. И все были уверены, что он окончательно завалит сессию. Сашка тогда пришла к нему в комнату, занималась с ним, заставляла работать и била по лицу, и спасла Костю, это даже Фарит Коженников признал…
А если она не рождалась, не приезжала в Торпу, никогда не поступала в Институт, то Костю никто не спас и Егора никто не спас. Оба срезались на сессии, сошли с ума от потерь, сгинули и были забыты, как сотни неудачников — не прозвучавших Слов… Почему Сашка раньше об этом не подумала?!
Егор ушел. Две чашки с остатками чая стояли на столе, два размокших чайных пакетика лежали на блюдце, как дохлые инопланетяне; Сашка прошлась по комнате, от двери к окну и обратно. Егор, Глагол сослагательного наклонения — «если бы». Тот, кто приходит к Сашке в тот момент, когда особенно нужен. Говорит слова, которые ей необходимо услышать именно сейчас.
У Фарита нет над ней абсолютной власти. И это тоже он сам признал.
— Я… могу, — сказала Сашка вслух. — Это просто задание… по аналитической специальности. Я могу.
Топливо. Энергия. Информация. Не обманывать себя, не оправдывать то, чему нет оправданий, но отменить ложь, вытащить свою любовь из дерьма и грязи. И если она найдет, отыщет, создаст, спроектирует вероятность, при которой Ярослав никого не предал — ни Сашку, ни жену, ни детей, ни отца, — если такая вероятность возможна, Сашка реализует ее и отменит Фарита в своей жизни, а значит, сможет отменить его совсем, а значит…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
