Рейн молча поднялся, заставляя онемевшее тело слушаться своего хозяина, и без резких движений зашел в каюту. Рик указал рукой на дальний стул, сам же сел на застеленную койку, а дверь в каюту не закрыл, оставив ее открытой. Через проем тянуло озоном из центральных коридоров станции, где находились лаборатории, и тонким пряным ароматом ройсуба.
Рик молчал. Ждал. Но Рейн по глазам видел, что не простит и не забудет. Шанс без шанса. Разговор без слов. И от этого все продуманные за время полета извинения, мольбы, признания выцвели, становясь блеклыми и бесполезными.
Но Рейн отступать не собирался. Раз не слова, значит, внимание.
— Я хочу отдать тебе твою вещь, Рик. — После этих слов он достал из внутреннего кармана своей летной куртки цепочку и положил ее на стол, стоявший рядом. Медленно поднялся и вышел, но в коридоре остановился, поднял напиток и обернулся — Рик так и остался сидеть на койке. — Завтра я снова буду здесь. И послезавтра. И до конца моих дней, Рик. Потому что я хочу исправить свою ошибку.
Только когда Рейн исчез за поворотом, Рик закрыл дверь и прислонился к холодному металлу лбом. Его трясло.
— Исправить?! — крикнул он. — Сдохни, Рейн Ерст!
Рик сжал челюсть и проглотил всхлип. Как же он его сейчас ненавидел! И ведь не поленился, отыскал его и прилетел. И привез, сука, самую важную для него вещь!
Рик сгреб со стола цепочку с небольшим простым прямоугольным кулоном, в котором было две фотографии: его и белокурой девушки. Родной и любимой сестры, которую дорогое семейство Фергюссон вычеркнуло из своих хроник также легко как и его самого после акта непослушания.
Рейн тогда в порыве ревности сдернул ее с шеи, а теперь вот привез…
Рик никому и никогда не говорил про нее. Ни одной душе. А в данных о семье Мии не значилось. Она исчезла на дальних рубежах. И он ее обязательно отыщет!
Марис пролистывала свой медицинский отчет и нервно пила воду с циториной, которая хорошо помогала при тошноте. Врач обещал, что токсикоз скоро пройдет, но она выворачивала весь желудок по утрам так же стабильно, как часовые менялись под окнами дворца.
Адон ее не навещал, ссылаясь на сложную внешнюю ситуацию. И Марис давила из себя ласку и понимание, а сама тихо ненавидела венценосного альфу. Одно приносило ей удовлетворение — ребенок был не от зажравшегося короля, а от его старшего сына Агеста — запасного варианта.
Если Адон взбрыкнет, то Марис его быстро заменит новым королем!
А тот уже переходил все мыслимые границы, по мнению Марис. А еще все границы перешла и Эсмер. Она умудрилась зависнуть на корабле со своим супругом и теперь вряд ли осуществит их основной план. Но ведь у нее был и запасной. И похоже пора его запускать в работу.
— Ты у меня еще попляшешь, Финарэль, — прошептала она своему отражению в большом зеркале, стоявшем в просторной гардеробной. Все вешалки были увешаны дорогими платьями, но сейчас Марис не обращала внимания на свое богатство - все ее мысли были лишь о ненавистной графине. Как же она ненавидел Финарэль! И как же хорошо, что у Финарэль хватало врагов.
Она накинула шелковый халат на плечи и быстрым шагом дошла до своего кабинета, распахнув обе двери. Уселась на кресло и принялась настраивать связь с нужным адресатом. Сообщение дойдет до адресата только через семь циклов, пройдя все этапы шифрования, поэтому важно сообщить все детали полностью и ничего не забыть — ждать неделями ответа она точно не сможет. Нервы ведь не железные, особенно в ее положении. Поэтому Марис принялась строчить письмо с небывалом усердием, в конце концов, у нее появился реальный шанс уничтожить Финарэль. И зачем, спрашивается, она возилась с Эсмер?! Та нормально не смогла даже первое задание выполнить. Ну ничего, ее секретный помощник такого промаха не совершит.
***
В каюте было душно несмотря на все современные очистительные и увлажнительные системы. А может ей было душно от того, что каюта походила на тюрьму. Комфортную, удобную, с целой стеной нанокамер, что могли отразить бездонный космос за бортом нагского крейсера, каждый раз напоминая, что уйти она отсюда не сможет. Ну только в космос.
А жить Эсмер хотела.
Вся пикантность брака для нее закончилась, как только она поняла, что вить веревки из своего мужа уже не сможет. Гастар охладел к ней настолько, что пройдись она сейчас совершенно обнаженный перед ним, тот даже бровью не поведет. И никакие ласки теперь не сработают. Тому доказательством были прошедшие семь циклов — семь долгих унизительных циклов, в которые она узнала почему же нагов считают жестокими, хладнокровными, опасными змеями.
И вывод был один — Гастар ее разлюбил. А Эсмер и не заметила, тешась мыслями, что свое-то положение она никогда не потеряет. Теперь былой уверенности в ней не осталось.
И с этим всем надо было что-то делать.
Она быстро метнулась к рабочей панели, что выходила из стены прозрачным полимером и принялась набирать данные для связи с сестрой. Марис ответила не сразу, но когда активировала окно, то сразу же зашипела:
— Ты с ума сошла. Как ты смеешь набирать этот код!
— У меня срочное дело, — занервничала Эсмер. — Августа уже назначила дату брачного ритуала. Я постараюсь быть там и завершить наш план.
Марис недобро улыбнулась.
— Ты серьезно считаешь, что я буду полагаться на твои неясные возможности? Угомонись, Эсмер. Можешь расслабиться и дожидаться родов. Ты мне больше не нужна.
— В каком смысле «не нужна»? — слова сами вырвались, видимо, она еще надеялась на что-то.
— В прямом! — огрызнулась на нее Марис и отключила связь. Через секунду всплыло окно бана, в котором в издевательски вежливой форме сообщалось, что адресат включил ее код в свой «черный список».
Первым порывом Эсмер было кинуться снова набирать коды, которые она знала, но подняв пальцы над виртуальной клавиатурой она вдруг замерла.
Ребенок...
Точно! Маленький мутант, которого она вынашивает, может обеспечить ей ту самую комфортную жизнь. И никто ей будет не нужен. Тем более Марис. И как же ей раньше не пришла эта мысль в голову!
«Потому что ты ведомая идиотка, которой сестрица Марис умело лила в уши, что только она сможет помочь такой, как ты», — всплыла на поверхность здравая мысль, и Эсмер уцепилась за нее. Пора было прекратить позволять Марис манипулировать собой.
Вайс обходил по кругу зимний сад, где уже собрались гости на ритуал атта и его избранницы. Вайс, как и полагается, был в черной униформе ера — безликой и незаметной, каким и должен быть доверенный ер. Прислуга заканчивала последние приготовления. В холле слышались голоса гостей, которых уже начали встречать и провожать в сад.
Первым прибыло семейство эс Бунгар с вархскими царями. Они были такими живыми, радостными, такими непривычными здесь, на Атлее. Вайс уже забыл, что такое прямая открытая эмоция, которую не прячут и не скрывают. И ведь от этого семейства шла такая теплая, благостная волна счастья. Эрсах — настоящий счастливец, его будущая супруга будет с ним открыта и нежна.
