— У меня нет презервативов… — говорю сам себе.
Она проводит язычком по моей шее и втягивает в рот мочку уха.
У меня в паху нарастает тяжесть, которую может облегчить только эта женщина. Чтобы полноценно кончить, мне нужен её запах, её стоны.
— А мы аккуратненько… — мяукает моя погибель, кладя мою руку себе на грудь.
Мы не сможем аккуратненько. Никогда не умели.
— Благова, сядь на место… — делаю последнюю попытку быть мужиком, продолжая с жадностью впитывать ощущения.
— Поцелуй меня… — вымаливает она у моих губ.
Как хочу её целовать…
— Ты ещё не набрала вес… — сжав челюсти, напоминаю я.
Если она залетит…
Мы ещё не готовы…
— Я наберу… — жалобно скулит зараза, прижимаясь носом к моей щеке, и подключает тяжелую артиллерию. — Честно, наберу…пожалуйста…любимый мой…
— Кать…
— Поцелуй меня, Благов…
Да, мать твою!
Открываю глаза и вижу перед собой умоляющие глаза.
Тяну руку и выключаю свет в салоне. На всякий случай.
Ещё раз осматриваюсь, но мы погребены под снегом. Будто одни в целом мире. Часы на бортовом компьютере показывают половину девятого.
Отличный Новый год. Я серьёзно.
Сдаюсь, обнимая её лицо ладонями. Накрываю её губы своими и целую, как хочу. Глубоко, нежно, жадно. Она со стоном падает на меня. Податливая и умопомрачительно желанная. Выпускаю её лицо, позволяя не на долго контролировать ситуацию, а сам выбираюсь из пуховика. Привстаю, подставив ей губы, и стягиваю его, одновременно максимально отодвигая кресло. Бросаю куртку назад и принимаюсь за свой новогодний ужин.
Мой КАтёнок трётся о мой стояк, заставляя меня рвано дышать и напрягать бёдра. Забирается под мою водолазку и невообразимо приятно двигает своей попкой. Стягиваю с неё джемпер и лифчик. Прижимаюсь лицом к маленьким красивым сиськам. Целую тонкую кожу между ними, приподнимая свою королевну за талию. Помогаю ей стянуть колготки с одной ноги и отодвигаю кружевные трусики. С собственным стоном проверяю, насколько она готова. Готова, как всегда. Влажная, горячая. Впиваюсь пальцами в её бедра и опускаю на свою ширинку. Тру её о себя так, чтобы ей было приятно.
Моя девочка стонет, запрокинув голову. У нас стёкла запотели. В салоне пахнет нами. Сейчас ещё больше запахнет. Дергаю ремень одной рукой, а второй оттягиваю маленькие стринги, освобождая себе дорогу.
— Скорее… — просит моя кошка.
Сосредоточенно высвобождаю свой стояк.
Собираю немного влаги между её ног и смазываю себя. КАтёнок тут же опускается на мой член, обволакивая и стискивая. Я сжимаю челюсть, чтобы не захныкать, как киска. Но, если бы сейчас в машину пиз*л метеорит, я бы не остановился. Начинаем лихорадочно двигаться навстречу друг другу. Обхватываю руками её талию и развожу колени, чтобы ей было удобнее, а сам наблюдаю за самой оргазмической картиной на свете. Как моя девочка теряет контроль, сводя меня с ума.
— Пааааашшшш… — просит она бессвязно, и я тут же меняю угол нашего соприкосновения, чтобы она могла кончить.
Надавливаю на её поясницу и прижимаю к себе, обхватив шею ладонью. Зажмурившись, двигаюсь очень точно и ритмично. По хрупкому телу моего Пушистика проходит дрожь, и уши заполняют так любимые мною стоны. Она начинает вырываться, как всегда. Но я держу крепко, продолжая двигаться, и сам кончаю, шумно дыша и, бл*ть, постанывая!
Сердце лупит по рёбрам так, что мой КАтёнок подпрыгивает.
Сопим в темноте, слушая снег. Она опять меня уделала. Мне тридцать три. А этой соплюхе двадцать четыре. Если и есть на свете женщина, которая будет вить из меня канаты, то это она. Или наша дочь.
— Довольна?.. — спрашиваю, целуя влажный лоб и обнимая покрытую мурашками спину.
— Да… — бормочет она мне в шею.
— Круто, — бросаю, разлепляя глаза. — А мне нас ещё из этой жопы доставать…
— Ты любишь всякие вызовы… — весело мяучит она.
Усмехаюсь, хлопнув её по заднице.
Ну, погнали…
ЭПИЛОГКАТЯ.
Год спустя…
— Такой сморщенный… — с нескрываемым интересом шепчет Егор.
— Нормальный… — ворчит его брат.
— …пальцы такие маленькие, жесть…можно потрогать? — спрашивает тот.
Они стоят возле панорамного окна на нашей развесёлой прозрачной кухне, и шепчутся как две кумушки, повернувшись ко мне своими фирменными спинищами. Оба в футболках и спортивных штанах. Похожие и очень разные. На плече моего любимого, невыносимого, необходимого, самого единственного на свете мужчины лежит малюсенький свёрточек в голубом полосатом костюмчике.
— Не разбуди только… — даёт своё соизволение Паша.
Моё сердце дёргается от этой сцены. Из-за гормонов я вообще плачу, как белуга по любому поводу. И сейчас я хочу плакать. От счастья и удовлетворённости. Я бы хотела, чтобы все люди на свете были также счастливы. Все-все.
Егор тянет палец, будто собирается коснуться антивещества. Улыбаюсь, наклоняясь к духовке, и заглядываю в неё через стекло. В прошлом году моя индейка была похожа на обуглившийся труп, потому что я намазала её горчицей и горчица подгорела. Благов просто по полу катался, так ему было весело. Он сфоткал мой первый опыт и отправил всем, кому только можно. В этом году я не экспериментировала, а сделала все, как было показано на ютубе, поэтому птичка золотистая и аппетитная, ждёт, пока мой муж набахвалится и достанет её оттуда.
— Тебе не страшно его держать?.. — слышу за своей спиной.
— Когда не орёт норм… — делится мой муженёк.
— Он на тебя похож… — авторитетно заявляет Егор.
— Да?..
Можно подумать, он этого не знает.
— Да, копия, ты что, не видишь?.. — изумляется Благов-младший.
Фыркаю, выставляя на стол тарелки.
Благов поворачивает голову на мой «фырк» и делает лицо в стиле «Не понял?». Мегаосторожно накрывает черноволосую головку ладонью и целует её, глядя мне в глаза. На его плече он выглядит таким крошечным. Он как две Пашины ладони. Малюсенький. Ему сегодня три месяца. Сегодня тридцать первое декабря. Думаю, через пару часов он как раз был зачат ровно год назад.
По моему животу ползут мурашки. Благов будто знает, о чём я думаю, потому что в глубине его глаз притаилась улыбка.
Демонстративно зачёрпываю пальчиком соус для цезаря и отправляю его в рот, блаженно прикрыв глаза.
Благов смотрит на мои губы, похабно ухмыляясь.
Маню его к себе пальчиком.
