– Чтобы спасти Малика? – едва слышно пробормотала Эми.
– Да, и чтобы предотвратить гражданскую войну, которая неизбежно разразится, если кто-нибудь не найдет иного способа вылечить болезнь.
– Как? Как можно что-то изменить?
– Калид хочет заставить султана отречься от престола в пользу младшего брата. Это позволит короне остаться в той же семье, а стране получить правителя куда более разумного. Чтобы удержаться на троне, он предпримет уступки демократии, которые Хаммид абсолютно не приемлет.
– Сможет ли Калид убедить их? Сара пожала плечами.
– Придется убеждать традиционных врагов – восставших и янычар – стать союзниками. Не уверена, что даже Калид сможет это сделать.
– А делать надо быстро, ведь только в этом случае Малика можно спасти.
– Честно говоря, я бы поставила на то, что Малик спасется сам, – с долей сарказма заметила Сара. – Ведь его удивительная способность исчезать из самых невероятных мест известна всем.
– Ты не видела эту тюрьму внутри, – ответила Эми. – Это настоящий каменный мешок. Там некуда идти. А кроме того, Малика постоянно охраняют.
– Все равно он найдет способ выбраться, – убежденно повторила Сара.
Наконец Эми улыбнулась.
– Ты воодушевляешь меня, Сара. Ты такая оптимистка!
– Это потому что я не влюблена в Малика и вижу ситуацию в ее истинном свете, – Сара взглянула на стол и заметила:
– Наш чай, скорее всего, уже остыл. Может быть, позвонить и заказать еще?
– Не надо, и этот хорош. Я думаю, что скоро уже смогу вернуться домой, – Эми встала и взяла свой плащ. Турецкое платье и вуаль, в которых она навещала Малика, лежали тут же, на стуле.
– Ты уверена, что владеешь собой достаточно, чтобы встретиться лицом к лицу с Беатрис? – спросила Сара.
Эми кивнула.
– Спасибо за то, что привезла меня сюда. Разговор с тобой спас меня.
– Как ты считаешь, удобно послать тебя домой одну в экипаже? Беатрис обязательно начнет приглашать меня зайти, а я хочу быть здесь, когда вернется Калид.
– Конечно, давай так и сделаем.
– Мы с Калидом переночуем здесь – на случай, если тебе что-нибудь понадобится.
Эми снова кивнула.
– А ты дашь мне знать, если появятся новости о Малике? – спросила она. – Калид позволит тебе снова послать гонца из Бурсы?
Сара похлопала подругу по руке.
– Не волнуйся – ты первая узнаешь любую новость. Но учти: тебе придется придумывать оправдание перед Беатрис. Эми вздохнула.
– Господи, я уже столько наврала тетушке, что чувствую себя просто Мефистофелем.
Сара невесело улыбнулась.
– «Обман живет в этом прекрасном дворце», – произнесла она.
– Это Китс?[12]– спросила Эми.
– Нет, Шекспир. У него можно найти комментарий к любой жизненной ситуации; и он всегда прав.
Эми улыбнулась.
– Ты навсегда останешься учительницей, Сара.
– Боюсь, что это, как и священный сан, состояние души, – согласилась Сара, вставая и дергая витой шнур колокольчика. Когда появилась горничная, она попросила, чтобы ее экипаж подали к подъезду.
– Все это скоро как-то разрешится, – снова поворачиваясь к Эми, заключила она. – Предстоящая казнь Малика заставит повстанцев действовать. Так что долго ждать нам не придется.
Эми промолчала – она не захотела признаться, что время не имеет сейчас значения; что каждая секунда неопределенности в судьбе Малика равна вечности.
* * *
Калид привязал коня к дереву и внимательно обвел взглядом поляну. Он договорился встретиться здесь, в горах за городом, с Анваром Талитом, но совсем не был уверен, что помощник Малика появится точно в назначенное время. Талит имел репутацию человека куда более вспыльчивого и менее разумного, чем его друг, и сейчас, наверняка, готов был предпринять любые отчаянные попытки освободить Малика. Калид не знал Анвара и чувствовал, что имеет дело с очень неуравновешенным человеком. Необходимо было встретиться с Анваром и помешать ему сделать что-то, способное нарушить его собственные планы относительно янычар.
Если стратегия Калида окажется удачной, все три силы будут сообща бороться с султаном.
Шах услышал за своей спиной хруст ветки и, повернувшись, увидел Талита. Тот пристально, с прищуром, смотрел на него. Затем холодно кивнул в ответ на приветствие, и Калид вздохнул.
Он надеялся, что не придется долго убеждать Анвара в том, что они на одной стороне. Крестьяне, из среды которых вышел друг Малика, с детства считали пашу Бурсы человеком, преданным султану; в отличие от Малика, имевшего дар предвидения и способность к компромиссам, свойственные истинному лидеру, Талит мог и не понять, что многое уже изменилось. Для того, чтобы свергнуть султана, восставшим необходимо объединиться и с аристократами, и с янычарами ради общей цели.
– В твоем письме говорится о плане спасения Малика, – коротко произнес Талит.
– Ты же знаешь, я обещал Малику помочь в борьбе против султана при первой же необходимости, – ответил Калид.
– Он говорил мне об этом, – сухо подтвердил Талит, давая понять, что сам вовсе не верит этим разговорам.
Калид помолчал и решил попробовать снова.
– В течение последних двух месяцев я не раз встречался с капитаном янычар Кемалем Сореком, – заговорил он вновь.
Талит плюнул сквозь зубы.
– Я знаю, что ты думаешь о личной гвардии султана, но большинство ее членов желают свержения Хаммида так же страстно, как и ты сам.
Талит молчал.
– Это правда. В течение последнего года им ни разу не заплатили вовремя, а работы у них невероятно много. Ты знаешь об этом? Талит пожал плечами.
– Что-то слышал, – коротко ответил он. – Вся империя полна разными слухами.
– Эти имеют солидную основу. Сорек готов к борьбе.
Талит покачал головой.
– Ты не сможешь в одиночку разделаться с султаном, Талит, – Калид начал терять терпение. – У тебя даже нет достаточного для этого количества людей.
– Смогу.
– Когда? Когда Малик уже погибнет?
Анвар устало посмотрел на Калида, потом поставил ногу на камень и наклонился вперед, упершись рукой в колено.
– Что ты предлагаешь?
– Предлагаю, чтобы ты и не пытался самостоятельно вышвырнуть его из Облачного замка. Подожди меня и того момента, когда янычары выйдут из игры.
