Богдан должен был вернуться к нам вчера, но его задержала работа, а я дико скучала, накручивая себя пустыми переживаниями из-за нелепой нелюбви к самолётам. Отвлекалась, играя с ребёнком. Когда смотрела на Илюшу, похожего как две капли воды на своего отца, ещё сильнее тосковала. Мужа не было всего какую-то неделю, а я себе угла сыскать не могла.
– Дочка, иди хоть погуляй, извелась вся, – ворчит отец, заглядывая в комнату. Я улыбаюсь, вспоминая, как первое время опасалась Хмельницкого, не подозревая, что из него получится лучший в мире дедушка. Прошла мимо, чмокнув его в щеку, сообщив, что воспользуюсь его советом.
Накинув на плечи кардиган, я решила спуститься по каменным ступеням вниз, к морю. Богдан подарил мне эту виллу на свадьбу. Я ожидала, возможно, красивого украшения или ещё какой-то побрякушки, которые обычно дарят по подобному поводу, но Скуратов ничего не делал, как обычные люди. Если ненавидел, то смертельно, а если любил, то бесконечно.
Это было самое красивое место в мире, и мне не хотелось его покидать. Мой кусочек рая на земле. Но я не сомневалась, что рядом с Богданом буду счастлива везде. Моя любовь к нему распускалась как цветок, и тогда, в юности, она была лишь свежим бутоном с закрытыми лепестками. Сейчас же, когда нам удалось преодолеть все трудности, она расцвела, словно под яркими лучами живительного солнца.
Они с отцом приложили множество сил, чтобы угроза, нависшая надо мной, рассеялась. Вопрос касался не денег – у моих мужчин их имелось в избытке, скорее политики и бюрократии. А я знала, что, не будь у меня такого тыла, имя майора Евстигнеевой сейчас было бы выгравировано на мраморной могильной плите с годом смерти двухлетней давности.
Отчасти с помощью широкого резонанса в прессе, когда деяния высокопоставленного чиновника разгласили перед лицом общественности, дело сдвинулось с мёртвой точки. После того как по главному каналу страны показали Душителя на скамье подсудимых, я смогла вздохнуть полной грудью и перестать прятаться. Руководитель отдела взаимодействия со СМИ сообщила, что никто из следственной группы, созданной для поимки опасного преступника, не погиб, а объявление о смерти было сделано преждевременно, в связи с ошибочным тестом ДНК.
Но осадок, оставшийся после этого дела, висел на шее столь тяжким грузом, что дальше работать в органах я просто уже не могла. У меня имелось время, чтобы подумать, чем хочу заниматься в будущем, но пока я доверилась течению, которым руководил мой муж, и неспешно качалась на его волнах.
Тёплый ветер оставлял на губах свои солёные, с привкусом моря, поцелуи. Я присела на песок так, что плескавшиеся волны касались кончиков пальцев ног, и смотрела вдаль, наблюдая за заходом солнца.
Колючие прикосновения к виску мужской небритой щеки и сильные руки, притягивающие меня к себе. Сначала напряглась, а затем расслабилась, почувствовав знакомый запах. Коснулась спиной его груди и отдалась его объятиям.
– Бэмби, как же я по тебе соскучился, просто нестерпимо, – слышу хриплый, уставший голос рядом с ухом, – в следующий раз надо будет брать вас с сыном с собой. Иначе сдохнуть проще.
– Бери, – оборачиваюсь к нему с улыбкой, в намерении найти губы мужа, но сначала обхватываю ладонями его щёки и вглядываюсь в лицо, словно желая увидеть любое изменение, которое могло с ним произойти за время отсутствия.
Мы две потерянные части одного целого, и если бы я воплощала добро, то он, несомненно, - зло. Мой свет разбавляет его тьму, а его демоны не дали бы мне скучать, попади я в рай. Я была ментом, а он бывшим преступником, и кажется, что это лишь один эпизод из череды множества иных наших жизней, в которых мы будем встречаться раз из раза, меняясь ролями и спасая друг друга.
Удовлетворив свою потребность, я дотрагиваюсь до уголка рта в совершенно невинном поцелуе. Только у Богдана иные планы. Жадные, голодные, собственнические. Он целует так, словно хочет поглотить полностью, утопить меня в себе, и я совсем не возражаю. Я чувствовала, что уже живу в его кровотоке, там, где все пути ведут к сердцу, и, если оно когда-нибудь остановится, я погибну вместе с ним.
Конец
