— Потому что я на самом деле люблю тебя, Бренди Анна Алларей. После того, как узнал тебя ближе, даже больше прежнего. И мне очень хочется быть благородным, сказать, что я отпущу тебя, если ты захочешь, но вся беда в том, что я ни демона не благородный! И я хочу тебя себе. На всю жизнь!
Я ошалело моргнула, не зная, не то что сказать, даже как реагировать на его слова. Признаться в ответ? Но было ли любовью то чувство, которое щекотно шевелилось в груди, когда я думала об Алане Даккее? Свести всё к шутке? Промолчать? Удрать по сложившейся традиции? Или…
Экипаж дёрнулся, останавливаясь перед крыльцом БИА. Даккей выразительно смотрел на меня и чего-то ждал. Я выдохнула.
— Не отпускай, — шепнула, отчаянно смущаясь и не зная, куда глаза деть. — Я… я не этого хочу. Только…
Глянул так, что у меня во рту пересохло, и я нервно сжала руки в кулаки. Даккей заметил и, обхватив мои ладони, прижал их к своей груди, вынуждая тем самым меня наклониться в его сторону.
— Пусть будет всё, как было, — просипела я. — Дай нам немного времени.
— С радостью, — шепнул он, и, когда его дыхание коснулось моих губ, я зажмурилась.
Глава 18В КОТОРОЙ ГЕРОИНЯ ПУТЕШЕСТВУЕТ ПРОТИВ СВОЕЙ ВОЛИ
Рано утром, ещё даже солнце не взошло, а небо над Лакланом зябко куталось в ночную, вышитую звёздами шаль, я встала с кровати и, накинув поверх сорочки халат, разожгла горелку под котелком. Проспала я не больше двух часов, а подорвалась от непонятного, гложущего чувства, и, понимая, что заснуть уже не получится, решила заняться чем-то полезным.
Почитать, подготовиться к занятиям, подумать о грядущем дне и его проблемах.
— Сама не спишь и нам не даёшь, — недовольно проворчал Рогль и, не открывая глаз, перебрался со шкафа на мою постель, заняв нагретое местечко. — Ну, чего ждёшь? Накрой нас! Оледенеть можно, пока сама сообразишь…
Фыркнув, я бросила в наглого демона подушкой, а он повозился под ней, но выбираться не стал, удобно устроился и спустя несколько минут засопел, то ли посвистывая, то ли похрапывая время от времени.
Кстати, Рогль из-за новостей о моём скором замужестве так разнервничался, что пришлось битый час его успокаивать, да отпаивать чаями с пряниками.
— Всё пропало! — причитал он. — Боевик нас погубит! Голодом заморит…
— Пока тебе со стороны этого боевика лишь ожирение грозит, — мягко заметила я, намекая, что кое-кто в последние дни основательно прибавил в весе.
— Наговоры! — заверещал демон. — Это не жир! Это пух!
— И кость широкая.
— И кость широкая, — поддакнул он, и обиженно отшвырнул от себя последний пряник, но почти сразу передумал, подобрал и торопливо проглотил даже не жуя.
На этом мы наш спор вчера и закончили, а сегодня главный спорщик грел свои широкие кости в моей тёпленькой постельке.
Заварив чай, я взяла с полки книгу Норга Лири «О скрытых потенциалах стихийной магии», забралась в кресло с ногами и попыталась избавиться от дурного предчувствия, одновременно мечтая о том, чтобы новый день не наступил. И причин у меня для этого было более чем достаточно.
Во-первых, меня ждал разговор с родителями. Как бы маменька с папенькой ни относились к моему жениху, посмотреть мне в глаза и убедиться в том, что я в порядке, не собираюсь в бега и не планирую наложить на себя руки, они непременно захотят. А я не знала, как смотреть им в глаза, потому что отлично помнила слова Бреда о том, какую роль сыграли они в моём внезапно приблизившемся замужестве.
Во-вторых, карточка с приглашением от герцогини. Пока она ещё не пришла, но Алан уверял, что за этим не заржавеет и что отвертеться от визита не получится.
— Герцог и герцогиня Норвиль заменили мне родителей, — со вздохом напомнил мне жених. — А родителей, как известно, не выбирают, но я не оставлю тебя одну ни на секунду!
В-третьих, нурэ Гоидрих. Прямо-таки предвкушаю, какой тяжкой и эмоционально насыщенной будет наша беседа.
И в-четвёртых. После воскресенья неминуемо наступит понедельник. К этому времени слухи успеют расползтись по всему Лаклану и вездесущим вирусом проникнуть за стены БИА. О! Я слишком давно живу в академии, чтобы не знать, какаю реакцию они вызовут у студентов! Да я от докучливых взглядов даже в туалете спрятаться не смогу!
И не только от взглядов, если вспомнить о беспардонности некоторых из них.
Застонав вслух, я отложила книгу, чтобы растереть лицо руками, и как раз в этот момент кто-то негромко постучался в мою дверь.
Мельком глянула на часы. Две минуты седьмого утра.
— Интересно, кому я могла понадобиться в такое время? — пробормотала я себе под нос и, поправив халат, пошла открывать.
— Нурэ Тайлор? — У обнаруженного за порогом наставника вид был всклокоченный и слегка безумный. — Доброе утро. Что-то случилось?
— Мне срочно нужен твой совет, — отмахнулся он. — Не из-за чего волноваться.
И пока я соображала, стоит ли спросить, что ж так срочно тогда, если волноваться причин нет, нурэ тревожно взмахнул руками и зашептал:
— Вот же я старый болван! Совсем о времени позабыл! Я тебя не разбудил? — Испуганно оглянулся и ещё больше снизил голос. — Или, Предки упаси, твоих соседок… Не хватало, чтобы они нас тут увидели в таком виде… Фантазии юных дев кого угодно до седых волос доведут.
Я вздёрнула бровь, пытаясь представить варианты этих самых «фантазий» и, не выдержав, прыснула в кулак, покачав головой
— Я не спала уже, нурэ, не переживайте. А девчонок в воскресенье утром вы и Взрыв-волной не разбудите.
Наставник несколько раз моргнул, демонстрируя мне полную растерянность, а потом удовлетворённо хохотнул.
— Твоя правда. Впустишь?
— Ну, конечно же! — смутилась я, отступая. — Прошу прощения! Чаю? У меня котелок закипел…
— В моё время барышни чай в другой посуде заваривали, — проворчал нурэ Тайлор, входя в комнату и закрывая за собой дверь.
С любопытством огляделся, подошёл к книжной полке, погладил пальцем корешки, выглянул в окно, скользнул взглядом по разобранной постели и смущённо кашлянул, отворачиваясь.
— Соседка моих родителей, леди Морна, давала уроки домоводства незамужним девушкам, — внезапно произнёс он. — Приходилось слышать о леди Морне?
