– Нет, я только что вошел. Дверь была открыта, и я догадался, что ты у соседей. А это, – он указал взглядом на тетрадь, – просто хотел убрать с дивана, чтобы прилечь.
– Ты не обижайся, – виновато промолвила Элена. – Это мой дневник. Я вела его, когда подрастала Эдуарда, а теперь записываю кое-что о Марселинью.
Глава 28
Идти на крестины к Марселинью Сезар категорически отказался, и его родители вынуждены были отправиться туда одни.
– Присмотри за ним, – шепнула Мафалда Аните, прежде чем уйти. – Он сегодня явно не в себе.
Анита попыталась отвлечь Сезара от дурных мыслей, но он попросил оставить его в покое, а если говорить точнее, то попросту указал ей на дверь. Анита, конечно же, обиделась.
– Я сейчас уйду, но прежде попрошу тебя ответить на один вопрос: ты все еще надеешься жениться на Эдуарде?
– Вопрос дурацкий и бестактный. Эдуарда замужем!
– Но она может когда-нибудь и развестись.
– Что за глупые фантазии? – недовольно произнес Сезар. – Вообще, какое тебе дело до Эдуарды?
– Меня беспокоит не она, а ты. Мне кажется, на тебя сильно повлияла операция Эдуарды – ведь она теперь не сможет иметь детей. После той ночи ты стал сам не свой!
– Твои наблюдения не имеют ничего общего с действительностью, – устало вымолвил Сезар и тяжело вздохнул.
Анита же расценила его вздох как подтверждение своей догадки:
– Нет, именно это тебя и огорчает! Если ты когда-либо женишься на Эдуарде, то у вас не будет детей. И самое ужасное, что ты сам удалял ей матку.
– Оставь меня, Анита! – взмолился Сезар. – Я и от крестин отказался, чтобы никого не видеть, а тут ты со своими глупыми предположениями…
* * *
Стремящийся к уединению Сезар правильно поступил, не поехав в церковь, потому что народу там собралось видимо-невидимо.
В числе приглашенных был и Орестес. Правда, он тихо стоял в уголке, стараясь быть никем не замеченным. Пробираться вместе со всеми поближе к алтарю нужды не было, так как Орестес уже видел внука у Эдуарды дома. Вместе с Сандрой он приехал туда в отсутствие Марселу – так было спокойнее для всех, да и обстановка создалась более теплая, родственная. Эдуарда радовалась отцу, а он вообще был на седьмом небе от счастья.
Здесь же, среди этого многолюдья, Орестес чувствовал себя неуютно и, отпустив Сандру вместе с Миленой, терпеливо ждал окончания ритуала.
А вблизи алтаря между тем произошел казус. Марселинью так расплакался, что священнику пришлось прервать свою проповедь. Несколько раз он перекрестил младенца, но тот не унимался и орал на всю церковь. Тогда Элена взяла ребенка из рук Эдуарды, и он мгновенно затих.
– Ну если он только на руках у бабушки не плачет, то пусть она его и держит, – сказал священник и продолжил обряд крещения.
Из церкви гости отправились в особняк Бранки, и Марселу взбесило, что все только и обсуждают, как это Элене моментально удалось успокоить малыша.
– Жаль, что у родной матери это не получается! – бросил он в сердцах Эдуарде.
– Ты же видишь, я стараюсь, – обиделась она. – А ты его даже на руки никогда не берешь.
– Я боюсь его уронить. Он еще слишком маленький.
– А ты не бойся! Может, у тебя он тоже сразу бы успокоился.
Разгоревшуюся ссору вовремя погасили Элена и Бранка, но тут Эдуарда увидела среди гостей Орестеса и громко окликнула его:
– Папа! Подойди к нам. Я рада тебя видеть!
Под пристальными взглядами гостей Орестес смутился, но все же твердой походкой подошел к Эдуарде, поздравил ее с крещением сына.
– Ты был в церкви? – спросила она. – Я тебя там не видела.
– Был. Только стоял в сторонке, чтобы никому не мешать. Я и сюда приехал только из-за Сандры, но Милена пообещала, что сама потом отвезет ее в Нитерой. Поэтому я собрался уходить. Меня Лидия ждет…
– Ну ладно, поезжай. Спасибо тебе, что был со мной в такой радостный для меня день, – с нежностью произнесла Эдуарда, и Орестес, боясь расплакаться, быстро зашагал прочь.
Но Эдуарда вновь его окликнула:
– Папа, подожди! А внука ты разве не поцелуешь? Ошеломленный Орестес повернул обратно и на глазах у изумленной публики поцеловал Марселинью в лобик.
Тот принял поцелуй как должное – не заплакал, но и не выразил особого восторга.
Когда же Орестес наконец ушел, Марселу потащил Эдуарду в дом и там учинил ей разнос.
– Зачем надо было устраивать этот фарс при всех? Тебе захотелось публичного скандала?
– Я сделала это совершенно искренне. Так что никакого фарса не было, как, впрочем, и скандала, – с достоинством ответила Эдуарда.
– Ты становишься несносной! Это все влияние Элены! – в бессильном гневе выкрикнул Марселу.
Эдуарда, естественно, вступилась за мать:
– Что тебя не устраивает в моей матери? Ты должен быть ей только благодарен за то, что она делает для твоего сына!
– А я не хочу, чтобы она подменяла тебя!
– Знаешь, я пришла к выводу, что тебе вообще невозможно угодить, – неожиданно спокойным тоном произнесла Эдуарда. – Несколько месяцев ты и Бранка изводили меня упреками, что я никак не могу забеременеть. Потом, когда это случилось, ты шарахался от меня, будто я могла разбиться от одного твоего прикосновения. Теперь родился Марселинью, и что же? Ты опять нашел повод для недовольства: на сей раз тебя не устраивает моя мама!
В этот момент к ним подошла Бранка и строго спросила:
– Вы опять ругаетесь?
– Это Марселу ко мне придирается, – пояснила Эдуарда.
– Если речь идет о сцене с отцом, то я думаю, что Марселу прав. Ты вела себя так, словно хотела бросить вызов окружающим.
– Я хотела всего лишь поговорить с собственным отцом!
– Ну не обижайся, – примирительно произнесла Бранка. – Ты же сама приучила нас относиться к нему с опаской. Да и я никогда не забуду, как он опозорил нас во время свадьбы.
– Это все в прошлом и сейчас не имеет никакого значения, – отрезала Эдуарда. – А Марселинью должен знать, что у него есть две бабушки и два дедушки.
– Ну хорошо, я рада, что ты наладила отношения с родителями, – вымученно улыбнулась Бранка. – А вот и твоя сестренка. Здравствуй, Сандринья! Какая ты красивая, прямо принцесса!
– Я показываю Сандре наш дом, – прервала этот поток любезности Милена. – Пойдем с нами, Эдуарда!
Когда они отошли подальше от Марселу и Бранки, Милена шепнула Эдуарде:
– Не обращай на нее внимания. Это элементарная ревность. Моя мать мечтает оказаться на месте твоей.
