Первым, совершенно инстинктивным ее побуждением былоподняться, но она не успела. Эдвард бросился на нее сверху и, одним движениемзадрав ей юбку, принялся срывать с нее шелковые кружевные панталоны. Послышалсятреск рвущейся ткани.
— Эдвард, не надо так… Прошу тебя!.. — словно вгорячке шептала Сара, давясь собственной кровью. В конце концов, они былиженаты, и ему вовсе не обязательно было насиловать ее на холодном каменном полупыльной пустой залы. Но он хотел ее именно сейчас и именно здесь. А если ончего-то хотел, то она обязана была ему это дать. Этот ад продолжался все восемьлет их супружества. Ничего, еще немного, и она будет свободна.
— Эдвард, не надо… Умоляю тебя!.. — продолжалашептать Сара, но муж уже раздвинул ей ноги и, втиснувшись между ними, забилсясловно в конвульсиях, с силой ударяя ее плечами и затылком о мраморный пол.
Сара замолчала. Просить его о чем-то было бесполезно, к томуже она слишком боялась, что кто-то может увидеть или услышать их. Для нее этобыло бы чересчур унизительно, к тому же — дай она волю чувствам или попытайсякричать — он бы причинил ей еще более сильную боль. Нет, уж лучше терпеть, иона терпела, хотя от ударов о пол у нее болело и ныло все тело, а в голове какбудто пересыпалась свинцовая дробь. Эдвард тем временем продолжал насиловатьее, раздирая руками ягодицы и впиваясь зубами в грудь, вывалившуюся из разорванноголифа.
Наконец он получил то, что хотел, и разжал свои железныеобъятия, но тяжесть его тела продолжала придавливать Сару с такой силой, чтокаждый вдох давался ей с огромным трудом. От недостатка воздуха у нее звенело вушах и кружилась голова, но она не осмелилась издать ни звука.
Через несколько минут Эдвард поднялся и, поправляя своибархатные штаны, посмотрел на нее как на самую грязную тварь.
— Теперь ты родишь мне сына… — проговорил он сугрозой. — Или сдохнешь.
С этими словами он повернулся и, покачиваясь, ушел, а онаосталась лежать на полу, глотая слезы унижения и боли. Прошло минут двадцать,прежде чем она смогла подняться. Сара расправила испачканную юбку и отерлакровь с нижней губы и подбородка. «О боже, еще один ребенок… его ребенок! —пронеслась у нее в голове ужасная мысль. — Не допусти, господи!..»
Больше всего на свете ей хотелось забиться в какой-нибудьугол и умереть — умереть прямо сейчас, — но она заставила себя думать опятом сентября. Корабль, на котором она должна была отправиться в Бостон,назывался «Конкорд», и, произнеся вслух его название, Сара почувствовала, каксилы возвращаются к ней. Нет, она не умрет — она убежит от него и станетсвободной. А если у нее снова будет ребенок… Что ж, если она выносит иблагополучно родит, она никогда не скажет Эдварду, что у него есть сын илидочь. Она скорее убьет и себя, и ребенка, чем позволит Эдварду отнять у нее ееблизкое существо. Или убьет его самого.
Возвращаясь к себе в спальню — крадучись и прячась каждыйраз, когда в коридорах слышались шаги и голоса слуг, — Сара думала о том,что ненавидит Эдварда так сильно, как еще никогда и никого в своей жизни. Еемуж был животным, примитивным и жестоким животным, которому не было никакогодела ни до нее, ни до ее чувств.
Но на пороге своей спальни Сара снова столкнулась сЭдвардом. Он явно ждал ее. С удовольствием оглядев влажное платье (Сарапыталась замыть следы крови), растрепанные волосы и разбитое лицо жены, онотвесил ей издевательский поклон.
— Что с вами случилось, дорогая? — осведомился онс жестоким блеском в глазах. — Вы упали с лестницы? Ах, какаянеприятность! В следующий раз, прошу вас, будьте поосторожнее. Я так дорожувашим драгоценным здоровьем!
С этими словами он снова поклонился ей и ушел, но Сара дажене изменилась в лице. Она не собиралась ничего отвечать ему. В эту минуту онатвердо решила, что в ее жизни никогда больше не будет другого мужчины. Ни мужа,ни любовника, ни, как она надеялась, сына. От жизни Сара хотела только одного —свободы. Свободы от Эдварда.
Муж скрылся в глубине мрачного коридора, а Сарапроскользнула в спальню. На душе у нее было тяжело. Каким бы ни было еебудущее, пока что хозяином положения — и победителем — оставался Эдвард. Впрошлом одного соития — пусть и самого грубого, по-животному быстрого и бесчеловечножестокого — было достаточно, чтобы она понесла. Так могло быть и на этот раз.Он взял ее силой, он вошел в нее и оставил в ней свое семя, но она не хотела,чтобы оно проросло.
Но от нее ничего не зависело. Вышло у Эдварда что-нибудь илинет, она должна была узнать только на пути в Бостон.
Первые дни сентября хоть и тянулись мучительно медленно,однако, к счастью, обошлось без неприятных новостей и новых страшных событий.Наконец наступила долгожданная ночь побега, освещенная полной луной и яркимизвездами. Было еще по-летнему тепло, и вся природа застыла в своем молчаливомвеликолепии, не тронутая охрой и багрянцем осени, однако Сара отметила это просебя совершенно отстраненно. Она не чувствовала абсолютно ничего, ниоблегчения, ни печали, хотя ей казалось, что, расставаясь навсегда с Англией, вкоторой она родилась и выросла, она должна испытывать какое-то ностальгическоечувство… Но ничего этого не было. Единственное, чего бы ей хотелось, этопослать прощальное письмо Хэвершему, но Сара знала, что это было бынеблагоразумно. Что ж, она напишет ему из Америки, когда будет уже вбезопасности.
Прокравшись в конюшню, Сара и Маргарет вывели за стены замкасвоих лошадей, воспользовавшись все той же потайной калиткой, ключ от которойхранился у Сары с той самой ночи, когда она ездила в Фальмут одна. Заперев ееза собой, девушки снова повели лошадей в поводу, стараясь производить поменьшешума, хотя, строго говоря, эта предосторожность была излишней: слуги уже спали,а Эдвард уехал накануне на охоту и до сих пор не вернулся.
Выбравшись на дорогу, девушки сели верхом и направились вФальмут. Настроение у обеих было приподнятым — особенно возбуждена былаМаргарет, по-прежнему пребывавшая в неведении относительно конечной цели ихпутешествия и полагавшая поэтому, что ее ждет увлекательнейшее в ее жизниприключение — путешествие морем во Францию.
Как и в прошлый раз, им понадобилось чуть больше двух часов,чтобы достичь приморского городка. По дороге им никто не встретился, чего Саравтайне опасалась; они могли наткнуться как на Эдварда — Сара сначала хотелаоставить ему записку, но передумала: Эдвард мог броситься в погоню, — таки на разбойников, которые с некоторых пор начали появляться в окрестных лесах ипустошах. Впрочем, своими опасениями она не поделилась даже с Маргарет, ибобоялась, что юная девушка вовсе откажется поехать с нею. Впрочем, бандитам врядли удалось бы чем-нибудь поживиться — все свои драгоценности и немного денегСара зашила в подкладку плаща, и обнаружить их можно было только при самом тщательномосмотре.
Через Фальмут они ехали шагом, чтобы не возбуждать ничьихподозрений, и приблизились к порту в молчании. Но едва их лошади ступили нанабережную, как с губ Сары сорвалось невольное восклицание. У причала онаувидела «Конкорд» — увидела впервые, поскольку в прошлый раз он стоял нарейде, — и была потрясена до глубины души. Двухмачтовый парусник сквадратной кормой и изящным, выступающим далеко вперед бушпритом показался ейсовсем крошечным. Судя по его виду, он едва ли был способен пересечь Ла-Манш.Впрочем, отступать было уже поздно, да и Сара уже смирилась с судьбой, решив,что если ей суждено утонуть, значит, так тому и быть. Она отправилась бы насудне и вдвое меньшем, лишь бы оно увезло ее подальше от английских берегов —туда, где ее никто не знает.
