Это напоминание застало Шаэ врасплох, она уже начала думать, что Хило вообще забыл о ее присутствии.
– «Кеконская звезда» – крупнейшая и самая прибыльная компания на Кеконе, так что, думаю, вы и так уже имеете значительное влияние на Горных, – сказала она, чтобы польстить толстяку. – Но все же некоторые ваши потенциальные сторонники будут вести себя уверенней, если предложить кое-какие финансовые вливания. Влияние Равнинных в определенных отраслях может заинтересовать тех, кто в противном случае не сумеет этим воспользоваться. Мы даже можем предложить слияние или партнерство некоторых предприятий… если у кланов будут более дружеские отношения. Естественно, мы ожидаем, что этой информацией вы будете делиться благоразумно.
Фен, похоже, обдумал эти заверения, а потом громко выдохнул, словно принял тяжелое, но необходимое решение.
– Того, о чем мы говорили, непросто добиться. Айт носит много нефрита и окружила себя преданными людьми. Это займет время, нужно подумать, какие перемены мы хотим увидеть. Но, учитывая ваше обещание дружбы, Коул-цзен, я решительно настроен искоренить проблемы Горного клана и исправить отношения между кланами.
Вот оно что – Фен тайно заручался поддержкой, чтобы устроить внутри Горного клана переворот. Если он увенчается успехом, то наверняка окончится смертью Айт Мады и ее ближнего круга. Равнинные втихую поддержат заговорщиков с помощью взяток, вознаграждений и финансовых уступок, а когда придет время, и силой своих Кулаков и Пальцев, чтобы побороть сторонников Айт Мады. После того как семья Фенов захватит Горный клан, между кланами и в самом деле установится долгий мир и дружба вместо существующего циничного перемирия.
– С нетерпением жду, когда это случится, Фенцзен.
Фен сомкнул ладони и завершил встречу, подойдя к бару и налив две рюмки хоцзи.
– Вы, конечно же, уже это знаете, Коул-цзен, но в Горном клане у вас репутация кровожадного человека. А вашу милую сестру называют союзницей Эспении и говорят, что у нее ледяное сердце. Это лишь показывает, какую ложь люди распространяют о своих врагах. Лично я вижу, какой вы прямой и разумный человек, в точности как ваш дед, с которым было так легко работать.
Они с Хило выпили, скрепляя новый союз.
Фен Сандо предложил еще немного поплавать и остаться на обед, но Шаэ сыграла роль встревоженного помощника Колосса, сказав, что им лучше вернуться, пока никто в клане не забеспокоился об их отсутствии. Пока президент «Кеконской звезды» одарил Коулов еще несколькими морскими байками, перемежающимися рассказами об особенности фрахтовых перевозок, Фен Хаку привел «Наследие» обратно на частный причал, где Коулов ожидала машина с водителем.
Когда Колосс и Шелест остались наедине и машина тронулась, Шаэ уже не могла больше сдерживаться.
– Фен Сандо, наверное, самый невыносимый и самодовольный невежа, которого я когда-либо встречала! – воскликнула она.
– И потому ты сочувствуешь Айт?
Хило широко улыбнулся и вытянул ноги в ее сторону, закинув ботинки поверх ступней Шаэ. Она сбросила его ноги, словно они до сих пор дети, борющиеся за место на заднем сиденье дедушкиной машины, пока Лан бранит их с переднего, увещевая оставить друг друга в покое. Хило положил руку сестре на плечо. Его настроение полностью изменилось по сравнению с мрачной поездкой чуть ранее, но исчезло и дружелюбие, которое он выказывал хозяевам яхты, теперь его кривобокая улыбка была наполнена диковатой радостью.
– Фен и его сын вместе не будут и вполовину таким же Колоссом, как Айт. Вот как мы победим, Шаэ. Позволим Горным разорвать друг друга на части под ногами у Айт.
Бывали времена, когда Шаэ приходилось признавать, что дедушка больше бы ценил своего младшего внука, если бы до сих пор длилась шотарская оккупация, которую необходимо уничтожить.
– Я подумаю, каким еще способом мы можем поддержать семью Фен, – сказала Шаэ.
Глава 25. Перехват
Маик Кен восстановил равновесие на палубе моторной лодки, когда она прибавила скорости, взметнув в воздух белую пену и прыгая на волне от более крупного судна. Кен не особо любил воду, в особенности когда в лицо брызжет холодный дождь; он предпочитал знакомые улицы Жанлуна – шумные, грязные улочки, где он правил вместе со своими Зелеными костями. Но клану приходилось патрулировать и зоны вне города – горы, побережье, даже сотни километров открытого моря. Кен подозревал, что он первый Штырь, по крайней мере, в своем поколении, взявший на абордаж судно в нейтральных водах. Но это часть его работы – отвечать на действия врагов, и он научился у Коула Хило всегда лично вести людей.
Цзуэн, Первый Кулак Кена, бросил абордажный крюк, и тот перелетел через леер грузового судна, сцепив его с лодкой. В отличие от многих здоровяков, у Кена не возникало проблем с Легкостью. Схватившись за натянутый канат, он закинул на него ногу и пробежал половину длины наверх, как ящерица по тонкой ветке, а остальное расстояние преодолел одним прыжком. Он тихо приземлился с ножом наготове.
К лееру бежали два человека с пистолетами. Кен с удивлением Почуял их нефритовые ауры, полыхающие враждебностью и тревогой. При виде него мужчины остановились и открыли огонь. Штырь прыгнул прямо на охранников, выпустив двойную волну Отражения, расчистившую ему путь в воздухе, и оказался прямо между ними. Он схватил ствол ближайшего пистолета левой рукой и с Силой вырвал его у стрелка, а правой завалил второго Отражением, и тот откатился по скользкой от дождя палубе к ближайшим металлическим контейнерам.
Кен выкинул пистолет за борт, его бывший владелец вытащил два дурбских кинжала – боевых ножа увиванцев – и набросился на Кена с градом быстрых и яростных ударов.
Кен пригнулся, отбивая левую руку увиванца ножом, а другой, с Броней, схватился за лезвие второго кинжала. Противник отреагировал мгновенно, выпустив оружие и врезав Кену по солнечному сплетению с такой Силой, что воздух вышел из легких Кена с болезненным вздохом. Прогиб нефритовой ауры противника выдал Кену, что тот собирается вложить Концентрацию в смертельный удар.
Кен переместил Броню на корпус, и дурбский кинжал неожиданно прорезал незащищенную кожу ладони. Кен выбросил нож и первым нанес удар с Концентрацией прямо в сердце – быстрый, но не смертельный, только чтобы оглушить. Сграбастав рубашку увиванца пятерней, он с ревом пнул его грудью и боднул в лицо головой. Раздался треск. Штырь врезал ослабевшему увиванцу плечом по груди, и тот перекувырнулся через леер и шлепнулся в пенную воду.
Кен обернулся. Его Кулаки, Цзуэн и Йин, и два Пальца, Лотт и Дудо, спрыгнули на палубу сразу после него, а один Палец, Тон, остался на моторной лодке.
Йин занялась вторым охранником, ковыляющим на сломанной ноге. Она уже вытащила саблю, но Кен приказал:
– Пусть пока живет.
Ему пришло в голову, что не стоит бросать в море и второго – теперь нефрит покойника, пусть его было и не так много, лежит на дне океана. По крайней мере, полукостная дворняжка больше не будет бесчестно носить нефрит.
