— Всё будет хорошо, ты справишься, — подбодрила я.
— Спасибо.
Шарх шагнул вперёд, протянул руку. Сердце сжалось, распрямилось и выстрелило несколькими гибкими жгутами, молниеносно опутавшими руку мужа от запястья до локтевого сгиба. Отчётливо проступили вены. Последний жгут, отличавшийся насыщенным ярким цветом, вытягивался из артефакта нарочито медленно, скользил по смуглой коже, оставляя влажный след. Шарх сжал зубы. Кончик жгута остановился точно над веной, приподнялся, заострился и вонзился в вену. Шарх прерывисто вздохнул. Должно быть, больно…
— Оно вливает свою кровь, — зачем-то пояснил Шарх, — делает моё сердце своей частью.
Шарх считает, мне нужно знать это непременно сейчас?! Да меня стошнит. Нет, понятно, что он рассказывает, чтобы отвлечься от процесса, сам себе зубы заговаривает. Хорошо, что сам справляется… Из меня сейчас помощник никудышный получился.
— И ты, где бы ты ни находился, будешь управлять сердцем рода?
— Да.
Мне такие эксперименты над собой категорически не нравятся, но придётся утешиться тем, что здесь так принято. Хоть бы не во вред. Данет, когда я погружалась в инфополе, ничего плохого, связанного с сердцем, не видела, значит, всё нормально. К тому же на уровне интуиции сделку с блондином я восприняла, как очень удачную и полезную.
Шарх замолчал, зашипел сквозь зубы. Жгут отдёрнулся, артефакт забился быстро-быстро и вернулся к размеренному ритму. Я выхватила платок, прижала к месту прокола. Впрочем, кровь не шла, как, по идее, должна была. Видимо, какая-то хитрая магия. Шарх застонал, побледнел. Чёртов артефакт кровь не только давал, но и забирал?! Муж начал заваливаться. Прижала к себе, помогла плавно опуститься на пол. Ещё один стон. Да что же такое?! Шарх откинул голову мне на плечо. Я увидела, что он до крови прикусил губу. Стёрла каплю всё тем же платком.
— Аля?
— Я здесь.
— Голова кружится, — я скорее догадалась, чем услышала.
— Отдыхай, всё закончилось.
Шарх обмяк, будто только и нуждался в одобрении. Я приложила пальцы к бьющейся на шее жилке. Пульс в норме. С некоторым запозданием до меня дошло, что пульс Шарха совпадает с ритмом сердца на постаменте. Какая всё-таки гадость… Я внутренне передёрнулась.
Ладно, я хоть чем-то могу помочь? Я чуть передвинулась, чтобы Шарх лежал удобнее, провела по его волосам. Муж не отреагировал. Видимо, остаётся только ждать. Прошло не меньше четверти часа, когда Шарх пошевелился, приоткрыл глаза.
— Ты как? — шепнула я.
— Лучше.
Сомневаюсь.
Вставать Шарх не торопился, лежал ещё минут двадцать.
— Надо вставать, — вздохнул он, но даже не пошевелился.
— Зачем?
— Чтобы официально представиться.
— Подождут.
Шарх фыркнул и принял сидячее положение, медленно встал и повернулся к сердцу. Опять?! Протянул руку. Шарх, конечно, знает, что делает, но… С сочным шлепком кусок мяса исторг из себя красный комочек. Трубочки пришли в движение, из самой толстой вытекла прозрачная капля, обволокла комочек и застыла, приобретя невероятную прозрачность. Получившаяся алая бусина упала Шарху в ладонь.
— Мерзость, — пожаловалась я.
— Знак власти, — возразил Шарх, достал из кармана брюк тонкую цепочку с подвеской, вставил бусину, надел цепочку на шею, оделся и заправил цепочку под ворот. — Готова?
Угу. Сказала бы я, но промолчу. Шарх взял меня за руку, поцеловал пальцы и неуловимо быстрым движением уколол. Я даже ойкнуть не успела.
— Аля, я хочу, чтобы ты стала Валерай не только формально.
Я кивнула и зажмурилась. Не хочу видеть… Шарх заставил меня коснуться сердца рода, этой скользкой тёплой дёргающейся гадости.
— Вот и всё, он принял твою кровь, отдал каплю своей, можешь открывать глаза.
Я яростно вытерла палец платком. Шарх фыркнул. Выглядел муж уже вполне здоровым, от былой слабости не осталось и следа.
— А ещё теперь можно не бояться. Сердце приняло моё желание, все мои братья и сёстры будут исключены из рода в момент моей смерти, убивать меня стало не выгодно.
— Осталось донести это до них.
— Они знают, — возразил Шарх. — Идём.
С удовольствием.
Труп всё так же лежал на полу. Шарх закрыл дверь, предложил мне локоть. Я помедлила, прислушиваясь к интуиции. Опасности нет… Остальное мы переживём. Больше мы не скрывались, открыто прошли по коридорам, спустились на первый этаж, и прямо у лестницы произошло первое столкновение.
Двое парней. По виду они были старше мужа, но назвать из мужчинами язык не поворачивался, на лицах отпечаток бурно проведённой ночи, обильных возлияний и ни намёка на интеллект. Шарх скривился. Парни удивились.
— У, обезьяныш.
Они совсем не соображают? Хотя не факт, что они хоть сколько-нибудь в курсе дел. Я бы с такими ушлёпками делиться информацией не стала, будь они хоть последними моими родственниками в мире, а подвеску Шарх спрятал.
— Давно я никому бока не мял. Вспомним старые добрые времена, подкидыш?
Парни загоготали. Шарх спокойно дождался, когда они успокоятся. Первый парень замахнулся. Шарх уклонился, перехватил парня за волосы на затылке и треснул головой об стену. С тихим стоном ушлёпок сполз вниз.
— Ты что творишь, урод?!
— А тебе я, помнится, обещал сломать нос. Глупо, конечно, но за свои слова следует отвечать. Не так ли?
— Э, да ты чё?
Парень попятился, но убежать не успел. Шарх поймал его за воротник, впечатал кулак точно в переносицу, отпустил. Кажется, я услышала хруст хрящей. Шарх взял у меня порядком запачканный платок, вытер пальцы. Парень же, зажимая ладонями разбитое в хлам лицо, сидел на полу и выл на одной высокой ноте. Мы прошли мимо. Жалости я не испытывала, впрочем, как и злорадства. Хотели избить — были избиты сами. Получили ровно то, что хотели, только в несколько иной интерпретации. Я бы и сама этих уродов ещё пнула. Видение, как эти ушлёпки избивали ребёнка до сих пор свежо.
Мы вышли в холл, и Шарх словно одеревенел. Спина прямая, как доска, мышцы до предела напряжены, лицо высокомерно-пустое. Муж, прости, но я так не умею. Я чуть сжала пальцы в знак поддержки. Интересно, а, будучи главой рода, Шарх имеет право разогнать этот змеючник? Если нет, то я с удовольствием помогу ему спровоцировать соответствующие ситуации. Мачеху — снова замуж, сестёр — замуж, братиков — в деревню на перевоспитание. Эх, мечты, мечты…
Собравшиеся заметили наше появление. Разговоры стихли. Мы в абсолютной тишине прошли вперёд. Начались перешёптывания. Раздался довольно громкий стон. Я повернулась и на миг встретилась взглядом с золотой блондинкой. Мачеха. Женщина осознала поражение и словно выцвела: ссутулилась, губы задрожали. Я едва удержалась от едкой улыбки. На похоронах, как бы я ни относилась у умершему, ужимкам не место. Я поспешила отвернуться.
