Я кивала, слушая его, и из-за собственной лжи мне все больше становилось не по себе.
– Его имя кажется мне знакомым. Наверное, оно встречалось в вашей книге.
– Да, – фыркнул мистер Морнингсайд, пряча платок. – Это был его экземпляр. Он оставил ее тут в старые добрые времена, когда еще меня навещал. Судя по всему, пастух заставил его искать этот дневник Бенну чуть ли не по всей Вселенной. Старина придет в ярость, когда поймет, что все это время он искал ветра в поле.
Мы замолчали, слушая треск пламени в камине и голоса, доносившиеся откуда-то сверху. Я наслаждалась этим моментом, потому что успела полюбить эту потайную библиотеку, а также потому что мистер Морнингсайд так редко обращался со мной как с другом, а не как с глупышкой, которой можно и нужно манипулировать. Мне было очень трудно представить себе его дружбу с одним из Арбитров, но в последние несколько часов я узнала много еще более странного.
– Эта книга, – сказала я, постучав по обложке дневника Бенну, – почему она так важна? Я ведь не просто слепо перевожу текст. Я размышляю. Вы и пастух, Темнейший и Пророк, вы ведь были соперниками. Но вы также боролись с Матерью и Отцом, верно?
Он ласково, но снисходительно улыбнулся, ясно давая понять, какого низкого он мнения о моих способностях следователя.
О, я знаю гораздо больше, чем вы думаете, сэр! Дайте мне только срок!
– Вот почему на Суде стоит пустой стол. Если там никого нет, а флаг над ним черный, это означает, что все они куда-то ушли или умерли. У вас есть книга, есть книга и у пастуха, а теперь вам нужна еще и их книга. Зачем?
Его брови изумленно взлетели вверх, а с лица медленно сползла самодовольная ухмылка. Он смотрел на меня иначе, как будто впервые по-настоящему меня увидел.
– Это принцип, по которому все работает, – ответил он.
– Я вам не верю, – фыркнула я. – С каких это пор у вас появились принципы?
– Ха! Очень смешно. Ну хорошо, слушай, но ответ может тебя удивить, – предупредил он, грозя мне пальцем.
– Посмотрим.
– Мне не нравится то, что мы сделали, – поделился со мной мистер Морнингсайд, и его обычно искрящиеся желтые глаза потемнели, как будто их закрыла тень. – Это была жестокая и кровавая история. Я не должен был идти на поводу у пастуха, но я это сделал. Видишь ли, вначале были Мать и Отец. Они были уже очень стары к тому моменту, когда появились мы с пастухом. У них было много имен и много воплощений, но верные последователи называли их просто Мать и Отец. Вначале я думал, что мы сможем поладить. Мне не нужны были их последователи, а они не нуждались в моих.
– Так что же изменилось? – спросила я, наклоняясь и облокачиваясь на стол.
– Что изменилось? Да все. Пастух хотел все больше приспешников, больше восхвалений, больше могущества. И когда все свелось к противостоянию – Дьявол или Бог, Ад или Рай, началось наше соперничество. Мы оба быстро набирали сторонников, и нам уже не было дела до того, как они нас называют или что делают во имя нас. Думаю, из-за этого в Отце что-то… надломилось. Он был богом хитростей и склок, воплощением хаоса природы. И пока мы ссорились и выясняли отношения, он рос и бесконтрольно распространял свое влияние. С этим необходимо было что-то делать. Разумеется, мы много спорили. Я считал, что будет жестоко объединяться против него. Но что тут можно было поделать?
Я развернулась на стуле и кивнула на картину.
– Но вас было четверо. Что случилось с Матерью?
Мистер Морнингсайд выпрямился и, пожав плечами, потер ладонью лицо.
– Хотел бы я знать, – качая головой, отозвался он. – Она была единственной здравомыслящей личностью среди нас всех. Однажды она просто… исчезла. Бенну, должно быть, доставил ее из Египта туда, куда явился сам, но после этого ее уже никто никогда не видел. А ситуация с Отцом только усугублялась. Он окончательно сошел с ума. Поэтому мы с пастухом заключили временный союз, суливший выгоду обоим. – Он понизил голос до сдавленного шепота, его глаза широко открылись и затравленно смотрели куда-то в пустоту. Казалось, он полностью во власти страшных воспоминаний. – Это была резня. Ему пришлось сдаться. Мы просто не оставили ему выбора.
Он поднял на меня глаза, и я впервые увидела его таким искренним и уязвимым. Он снова провел ладонью по лицу, и я заметила, что его пальцы подрагивают.
– Вот почему вас осталось так мало и почему я старался записать все, что известно о Темных эльфах. Ну и, конечно, приютить тех из них, кто мне попадался.
– Муки совести, – прошептала я, цитируя миссис Хайлам.
– Муки совести – это недостаточно сильное выражение для того, что я испытываю, Луиза. – Мистер Морнингсайд встал, одернул сюртук и посмотрел на меня. – Надеюсь, ты получила ответ на свой вопрос.
Он не торопил меня, позволив самостоятельно прийти к выводу.
– Вы не хотите уничтожать книгу, – сказала я, удивляясь собственным словам. – Вы хотите защитить ее от пастуха.
Он слабо улыбнулся, и его взгляд прояснился.
– Я очень рад, что хотя бы ты думаешь обо мне хорошо.
– С другой стороны, как расценить вот это? – спросила я, проводя ладонью по дневнику. – Ведь это позволит ему окончательно уничтожить мой народ.
Дьявол улыбнулся шире и наклонился, глядя на дневник под моей ладонью.
– Умная Луиза. Как всегда, слишком умная. Поэтому я к тебе и пришел. Я знаю, что ты уже заканчиваешь перевод, и мне необходимо сделать несколько небольших… поправок.
Глава 31
Год второй
Дневник Бенну, Который Бежит
Мы прибыли в крепость на рассвете, спустившись в люк, окруженный со всех сторон сплетающимися ветвями. Казалось, мы забрались в огромную плетеную корзину с вырезанным дном, но когда мы достигли земли, я увидел, что крепость также уходит глубоко под землю: в земле широкой спиралью исчезала каменная лестница. Снаружи к стенам вплотную подступал лес – такой густой и зеленый, что казался одним сплошным изумрудным морем.
Я скатился со спины Небесного Змея полностью вымокший под дождем, но мне было все равно. Я тут же бросился к Кхенту и, поддерживая своего окровавленного спутника, потащил его к… Вообще-то я не знал, где нас ожидают и ожидают ли вообще. Я не успел даже похлопать Небесного Змея по спине в знак благодарности, потому что он мгновенно взмыл в небо, и вскоре его черный хвост уже извивался среди туч. Во дворе было пусто и царило полное безмолвие, не считая невероятного шума, устроенного лягушками. Наверное, где-то поблизости находилось болото или протекала река, потому что казалось, что мы присутствуем на концерте миллиона распевающих во все горло пучеглазых существ. Я только сейчас заметил, что путь к лестнице, ведущей под землю, преграждают тяжелые бронзовые ворота, которые вдруг с громким лязгом начали двигаться, прячась в стены и открывая нам проход.
