Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Пока папа читает, я надеваю куртку и выхожу в сад. Там темно и холодно, хотя света окон окружающих домов достаточно, чтобы мне не приходилось включать фонарь в нашем внутреннем дворике. Дом Лиама весь горит огнями, свет зажжен во всех комнатах, и я впервые за все это время с болью осознаю: я так по нему скучаю. Скучаю по тому, кем мы были, кем могли бы стать, если бы сделали что-то иначе, если бы я сама в чем-то поступила иначе. Но то, как поступил он… Этого нельзя изменить.
Тогда я поворачиваюсь к дому Дотти. В последнюю неделю я к ней не заходила, была слишком занята написанием концовки и перепланированием своей жизни. Возможно, нам с папой когда-нибудь удастся пригласить ее к нам на ужин. И я приготовлю что-нибудь для Мии тоже. Четверо одиноких людей за одним столом не будут казаться такими уж одинокими.
Я плотнее заворачиваюсь в куртку и ложусь спиной на складной столик в саду, глядя на звезды сквозь пелену городской дымки. Воспоминания уносят меня в тот день в парке с Оливером (я вспоминаю этот день гораздо чаще, чем хотелось бы), и я задумываюсь, насколько же ярче там должны сверкать звезды, а каменная горка подошла бы на роль живописной обсерватории.
От этих мыслей меня отвлекает негромкий стук, и я вздрагиваю. Сначала мне кажется, что это был мячик для пинг-понга, и в панике я едва не скатываюсь со стола. Я пока еще не готова к разговорам с Лиамом, не сейчас. А возможно, я не буду готова к этому никогда. Но стук повторяется, и я замечаю в дверном проеме отца. Я вскакиваю и иду к лестнице, а папа отъезжает в кресле назад, когда я захожу в дом.
– Концовка великолепная. Единственная верная из всех возможных. Я лучше не написал бы.
– Не знаю, правду ли ты говоришь, – смущаясь, говорю я, глядя в пол, но внутри я чувствую, что меня переполняет легкость и радость.
– Конечно, правду.
Когда его слова доходят до моего сознания, я чувствую себя абсолютно счастливой. Я поднимаю взгляд. Папа плачет.
– Ты и есть Мэриголд, – произносит он, и теперь плачем мы оба. – И всегда ею была. Логично, что только ты могла знать, как героиня поступит в самом конце. Каким же я был идиотом, когда думал иначе.
Я столько времени ненавидела Мэриголд. Но вот правда, которую я всегда знала: Мэриголд – это я. А я – это она. И, возможно, мы нужны друг другу, чтобы выжить.
– Как назовешь книгу? – спрашивает папа.
– «Жизнь после жизни», – отвечаю я.
– Идеально.
– Хочу завтра же отвезти ее Эллиоту.
* * *
Папа спрашивает, не хочу ли я подождать, пока он сможет поехать в Нью-Йорк со мной, но я отвечаю отказом. Я хочу сделать это одна, и к тому же встреча с отцом только разозлит Эллиота. Встреча со мной подействует точно так же, но я надеюсь, что в нем найдется хоть капля сочувствия, которая может быть мне на руку. Я чувствую, что начать нужно именно с Эллиота: если я смогу привлечь его на свою сторону, то, возможно, ему удастся убедить и Сьюзан. Но бал правит издатель. Я раздумываю, не послать ли ему электронное письмо, чтобы назначить встречу, но у него есть все основания отказать мне, и мне не хочется так рисковать. При личной встрече игнорировать меня будет сложнее (я надеюсь), да и новые главы тоже. И все же он может отказаться от встречи, но я должна попробовать. Я знаю, что Эллиот настоящий трудоголик, он редко бывает не на работе и ненавидит уходить из офиса даже на обед. Высоки шансы того, что он будет на месте, а если понадобится, я могу прождать в фойе хоть целый день. Но я не хону ехать в Нью-Йорк одна. Только не в таком взвинченном состоянии.
Когда я нажимаю на его имя в телефонной книге, я не ожидаю, что он снимет трубку. Думаю, придется оставить голосовое сообщение, и в ответ готова услышать однозначное «нет» или просто ничего.
– Алло? – произносит Оливер, и от его голоса мое сердце сжимается и трепещет.
– Ты снял трубку, – только и умудряюсь выдавить я.
– Не знаю, честно говоря, почему я это сделал.
Это больно слышать, но такова правда, и именно это я должна сейчас услышать. Мне необходима минутка, чтобы собраться с силами.
– Итак? – говорит Оливер.
– Слушай, я понимаю, что звонить тебе глупо. Но я подправила отцовскую рукопись и дописала последние главы – в основном в том ключе, в котором мы с вами их обсуждали, новое там появилось только в самом конце – и теперь мне нужно отвезти все это моему редактору и встретиться тет-а-тет. Он в Нью-Йорке, а я не хочу ехать одна. Я веду себя жалко, как ребенок, но ты не мог бы… я не знаю… отвезти меня туда?
Просьба, произнесенная вслух, звучит просто абсурдно: Я! Прошу о таком одолжении! После того как наврала Оливеру, наврала всем! Мне хочется расхохотаться, пока Оливер меня не опередил.
– Я понимаю, что не достойна твоей помощи и твоего прощения, ни сейчас, ни когда бы то ни было. К тому же тебе пришлось бы пропустить школу в будний день, так что, возможно, мне нужно просто заткнуться и положить трубку, потому что, наверное, ты именно этого хочешь, да?
Боже мой, почему я не отрепетировала этот разговор? Вместо того чтобы ни с того ни с сего звонить в десять часов вечера, только потому что меня так вдохновило совершенно неожиданное согласие отца.
– Ты хочешь, чтобы я прогулял школу… отвез тебя… в Нью-Йорк… чтобы ты могла отдать свою рукопись?
Тем, как он выделяет голосом каждую несуразность моего предложения, Оливер режет меня по живому, и его издевка идет вразрез с его обычно таким нежным и милым голосом.
– Да. Прости. Глупо было звонить. Я не буду тебя держать, надеюсь, Эмма в порядке…
– Должно быть, тебе и правда одиноко, – прерывает меня Оливер, – раз ты обращаешься ко мне.
Это правда. Конечно, я очень одинока, но это не единственная причина. Я пробежала бы пешком до самого Нью-Йорка на каблуках, чтобы только не звонить Лиаму и не просить о помощи. Оливер – единственный человек, с которым я хочу поехать.
Я ничего не отвечаю, и тогда он вздыхает и говорит:
– Господи, это полное безумие. Безумие. Но мысль о том, что ты поедешь одна… – Он замолкает, и я представляю, как в эту минуту он рвет на себе волосы, вырывает с корнем спутанные рыжие пряди.
– Ты не обязан, – тихо говорю я, уже отнимая телефон от уха и занося палец над кнопкой «Отбой».
– Завтра в восемь утра я буду около твоего дома. – И он вешает трубку.
Оливер заедет за мной. Завтра утром. И мы поедем в «Зенит». Все это похоже на эпизод из какой-нибудь романтической комедии, причем с явными переигрываниями. Такое точно никогда не могло бы случиться в моей реальной жизни. Но он согласился, и мы поедем в Нью-Йорк, хотя Оливер все еще ненавидит меня, а Эллиот может дать от ворот поворот…
У меня есть шанс.
* * *
Утром я без будильника подскакиваю в пять утра. Я принимаю душ, наношу макияж и феном сушу волосы, чтобы кудри были более пышными и блестящими. После стольких дней отшельничества мысль о выходе в реальный мир меня ужасает. Реальный мир теперь знает, кто я. И кем я не являюсь. Не хочу переборщить со своим внешним видом, как будто я отчаянно стараюсь всем понравиться, но я хочу, чтобы Эллиот увидел теперешнюю Тисл, а не пятнадцатилетнюю девчонку, с которой он подписал контракт. Весной мне исполнится восемнадцать. Я стану совершеннолетней. Я говорю себе, что Оливер об этом не думает, но знаю при этом, что это не так. Мне не все равно. Гораздо больше, чем должно было бы быть.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
