— Ты слишком легко позволил ей выйти сухой из воды, Джек, — сказала Луиза.
Джек принялся доказывать, мол, затеяв свою аферу, она, собственно, не сделала ничего, что нанесло бы кому-нибудь ущерб, ну разве какое-то время не мешала другим называть себя Натали — даже когда трахалась с ними, подумал он, но вслух не сказал.
Ему не хотелось думать о прошлом. Что касается его, то он подвел черту. Даже избавился от проблемы с изданием «Руководства». Решение нашел чикагский Руни. Джек собирался сказать ему, что вообще не хочет печатать книгу, опасается, как бы еще какой идиот, поддающийся внушению, не просверлил себе башку после прочтения, и что он готов отказаться от денег, которые полагаются ему как исполнителю завещания. Он позвонил Руни и сообщил о том, что решил не издавать «Руководство».
— Да и черт с ним, — сказал тот. — У меня есть идея получше.
Руни узнал о существовании экспортных правил того, что он называл «эротическими книгами». Узнал, что законодательство штата определило, чем «книги эротического содержания» должны отличаться от откровенной порнографии, а именно: на каждую страницу фотоматериала в них должна приходиться страница печатного текста. Книги эротики освобождаются от налогового бремени, порнография — нет.
— Это же здорово! — радостно вопил Руни в трубку. — Мы напечатаем ее в виде журнальной серии: страница порнушки — страница текста из «Руководства». Разойдется сотня тысяч. Страница порнушки — страница текста. Порнушка — текст, порнушка — текст. Что скажешь?
— Ну, не знаю. — промямлил Джек.
— Да что с тобой? Ты исполнишь последнюю волю своего старика.
— Меня его последняя воля не заботит. Дело в том, что люди прочтут опасные вещи. Вот что мне не нравится, Руни.
— Ты упустил главное, дурень! Никто из тех, кто покупает порножурналы, не читает помещенных в них текстов! Это все равно что напечатать «Руководство» невидимыми чернилами! Единственный верный способ издать книгу большим тиражом и быть на сто процентов уверенным, что никакой подонок ее не прочитает.
Джек задумался. Он прикрыл рукой трубку и рассказал Луизе об идее Руни. Она ответила, что не желает в этом участвовать, но он должен исполнить свои обязанности душеприказчика.
— Так как? — спросил Руни. — Печатаем?
— Ну… да. Пожалуй.
— Молодец, черт! Тогда я приступаю.
Уже почти стемнело, когда Джек с Луизой подошли к Пантеону. Прежде чем войти внутрь, Джек сказал:
— Он возвращался за Натали, правда? Это наверняка был он, кто же еще?
— Мы покончили с этим, — резко ответила Луиза. — Покончили раз и навсегда.
— Есть еще одно. Ты не думаешь, Луиза, что это он все задумал? Подстроил нашу встречу? Зная, что в нас возникнет это запретное чувство друг к другу?
Он ступил на опасную территорию.
— Какое такое чувство, говори ясней! — попросила Луиза, но когда он ничего не ответил, смягчилась. Нежно касаясь пальцами отворотов его пальто, она сказала: — Даже мысли нельзя допускать, что такая опасная вещь возможна.
Внутри возносился под купол все тот же григорианский хорал, звучавший с магнитофона, и золотые контрфорсы, свободные от изображений божеств, но не от их присутствия, сияли в неимоверном сумеречном свете. Небо, видимое сквозь окулус, начало бурлить, и тень одела стены. Потом пошел дождь, и вновь, как и прежде, цилиндрический каскад капель, казалось, повис в окулусе. Они сидели на каменной скамье, глядя вверх.
— Но ведь ты любил ее, разве не так?
— Нет. Может быть. Кто знает?
— Что будешь делать? Вернешься к своему бизнесу в Лондоне?
— Еще не думал об этом.
— Приезжай жить к нам в Чикаго. Мы тебя излечим.
— Считаешь, меня нужно лечить?
Луиза улыбнулась, ничего не ответила, а прижалась плотнее и положила голову ему на плечо; они вместе смотрели на серебряные нити дождя, струящегося с потолка. Так они сидели долго, и вот темнота в окулусе, в оке купола, в присутствии древних богов перетекла из синего в фиолетовый, а потом в некий мистический промежуточный цвет.
От автора
Работая над романом, я украл кое-что из нескольких замечательных книг, в том числе из «Искусства видеть» Олдоса Хаксли, «Невидимости» Стива Ричардса, прекрасных стихов Махендры Соланки в его сборнике «Что вы оставляете после себя», из «Рима» Кристофера Гибберта, а также из двух дельных путеводителей, которые помогали мне, когда подводила память: «Чикаго» и «Развлекательный путеводитель по Риму» Джека Шнедлера. Я также благодарен Мэг Хэймел за сведения о Чикаго, как общего характера, так и по его архитектуре, Майку Голдмарку, босоногому торговцу картинами, не имеющему ничего общего с чудовищем, изображенным в этой книге, Тиму Хаулету за глаз полицейского, Луиджи Бономи, Питу Краутеру, Дэну Гаджелу и, наконец, коллегам по писательскому цеху и моим студентам в Ноттингемском университете Трента.
