Но каков бы ни был метод, цели они достигли. Гвен создала великолепный фильтр шума.
Он посмотрел на жену и, отчетливо шевеля губами, проговорил:
— Теперь, конечно, мы можем говорить друг с другом только мыслью.
Однако, как ни удивительно, он услышал ее ответ. Голос ее звучал приглушенно, но вполне отчетливо:
— А мне кажется, мы вполне сможем говорить, милорд. Это какое-то волшебство, но музыка приглушается, а голоса нет.
— Ваши голоса находятся посредине диапазона восприятия человеческого слуха, — объяснил Фесс. — Воск убирает высокие частоты, а снадобье — низкие.
— Значит, это не заглушки, а скорее фильтры?
— Вот именно, Род. Они убирают шум, но сохраняют информацию.
— Ну, это мы вынесем. Спасибо, удивительная женщина, — Род предложил руку. — Прогуляемся?
И они погрузились в гром музыки. У Рода прошла головная боль — это было лучше всего. Однако Магнус и Корделия снова начали отбивать такт ногами.
Завернув за ближайший поворот тропы, они увидели сидящего у дороги священника.
Род мгновенно почувствовал подозрение: у священника не были заткнуты уши. К тому же он был одет не по форме ордена святого Видикона, а это единственный законный монашеский орден на Греймари. Этот человек носил простую черную сутану, а тонзуру ему явно выстригал любитель. И к тому же она уже давно нуждалась в бритье. Скорее всего, самопосвященный монах — Род и Туан в последнее время беспокоились из-за увеличения их числа.
Но священник, по крайней мере внешне, был воплощенной любезностью и доброжелательностью. Он с приветливой улыбкой посмотрел на них.
— Удачи, добрые люди! Куда направляетесь?
— На север, — ответил Род, заставив себя улыбнуться. — Мы пытаемся установить, откуда исходит эта звуковая чума.
— Такое незначительное дело? — удивился священник. — Да я сам недавно побывал в самом центре россыпей камней и преспокойно вернулся оттуда!
Род пораженно застыл. Пока он пытался сформулировать вопрос, его дочь со всем дружелюбием и наивностью юности попросила:
— Отведи нас туда! Без твоего руководства мы вечно будем искать!
Род набрал воздуха, собираясь произнести гневную тираду, но Гвен пальцами коснулась его губ, и он успел прикусить язык. Все равно, вероятно, его бы не услышали.
— Если захочешь, святой человек, — сказала Гвен. — Мы просим тебя о помощи.
Да, помощь им нужна, это точно. Священник кивнул со счастливой улыбкой.
— Идемте, идемте! Будьте спокойны, бояться нечего! — и он бодро зашагал на север, опираясь на свой посох.
Они последовали за ним, и Род мысленно обратился к Гвен:
«Можешь не сомневаться, я ему ни капли не доверяю».
«Я тоже, — ответила она, — но я предпочитаю самой быть у него за спиной, а не наоборот. К тому же теперь, когда наши чувства не притуплены этим адом, мы не попадем в засаду».
«Боевая готовность, Фесс, — послал Род мысленное сообщение, зная, что робот уменьшил громкость приема. — А почему ты ему не доверяешь, Гвен?»
«Потому что у него не заткнуты уши, а он как будто не замечает шума, — поделилась она. — А твои причины?»
«Да ты только посмотри на него! К тому же он не сообщил нам своего имени».
Род приготовился к долгому пути, чувствуя себя немного уверенней, но в то же время пристально разглядывая все камни и кусты впереди.
— Я преподобный Яго, — бросил через плечо священник.
— А меня зовут Род, — чародей догнал Яго, размышляя, почему самозваный клирик не сопроводил свое имя обычным «отец» или «брат», Решил, что человек этот чуть больше обычного спокоен, и спросил: — Нам нужно чего-нибудь особенно опасаться там?
Яго пожал плечами.
— Если встретим, справимся. Конечно, это смущает, но особой опасности я не вижу.
Род почувствовал прилив адреналина.
— Далеко еще?
— Вон там начинается… — Яго указал на высокий замок, хорошо видимый над вершинами деревьев леса.
— Странно: я его раньше не видел, — пробормотал Род.
Башни замка словно размягчились, потекли, превратились в уступы горы.
Дети ахнули, а Гвен спросила:
— Что это за колдовство?
— Идем дальше, — позвал Яго. — Еще не то увидите, — он прошел несколько шагов, потом, нахмурившись, оглянулся. — Не задерживайтесь, идемте! Торопитесь увидеть! Таких чудес вы никогда раньше не видели!
Род посмотрел на Гвен, но лицо жены отвердело, и она медленно кивнула.
— Хорошо, — сказал Род, — мы идем.
Дети подавленно брели следом, Магнус переводил взгляд с отца на мать, а от нее на священника.
Гора над ними словно расплавилась, как мороженое на солнце, и в самой ее середине обнаружилась блестящая, как бриллиант, башня.
Яго уверенно шагал сквозь высокую траву. Гэллоугласы следовали за ним и вскоре оказались на широкой равнине. Там они остановились, ошеломленно глядя вперед.
Равнину целиком заполняли всевозможные невероятные фигуры в пастельных тонах. А на горизонте небо было затянуто туманом, который порождал все новые и новые беспрестанно двигающиеся фигуры. Да и сами фигуры не оставались неизменными. Вот гигантские часы с девятью стрелками, все вращаются с разной скоростью, причем две стрелки движутся в противоположном нормальному направлении; вот гигантский жук ползает в прозрачном обелиске, над вершиной которого собирается многоцветное облако. Справа от обелиска сражаются два рыцаря: нападая и защищаясь, они даже не касаются друг друга, но снова и снова разворачиваются и нападают. В одном месте равнина начала вспучиваться, пока не образовался холм со спускающимися по склонам рельсами. Потом северная сторона холма пришла в обратное движение — вниз.
По ней покатилось колесо, которое, скатываясь, перевоплотилось в вал, продолживший путь с эксцентрическими вихляниями; потом и вал изменился, начал коробиться, удлиняться и в конце концов превратился в туманную гусеницу; и лишь достигнув уровня равнины, гусеница окончательно исчезла. Но от места исчезновения вверх по холму побежала линия, которая на том месте, где пропало колесо, превратилась в гидру. На щупальцах гидры отросли головы, вслед за ними появились и тела с хвостами, и с того места, где только что шипела гидра, в разные стороны поползли шесть змей. При этом они продолжали видоизменяться, одна превратилась в тапира, другая в саламандру, третья в ворона, и так далее.
Вообще, все фигуры на равнине непрерывно изменялись, рыцари становились драконами, часы раскрутились до ветряной мельницы, облако накрыло обелиск, и на его месте возник гигантский улей. А над всем этим хаосом возвышалась бриллиантовая башня, хотя поверхность ее по мере приближения постепенно тускнела и на ней стали видны линии каменной кладки.
