Книга Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки - Джон Шелби Спонг

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63

К другим аргументам, которые малодушные выдвигают против такой новой и современной возможности, относится одна из версий так называемого «довода скользкого пути». В возможности положить конец богоданной жизни его сторонники не видят проявления свободы; они усматривают в ней лишь потенциал для злоупотреблений. Довод скользкого пути подразумевает: как только выбор в вопросах жизни и смерти сделается юридической нормой, ценность жизни окажется под угрозой и станет все легче расправляться с теми, кто превратился в обузу, обходится слишком дорого или просто причиняет неудобства. У меня всегда вызывает усмешку то, что этот аргумент выдвигают как внушающий «серьезную тревогу» именно приверженцы религиозной программы действий. Если обратиться к истории религии и количеству людей, казненных по религиозным мотивам, убитых в религиозных войнах или гонимых за религиозные убеждения, остается лишь удивляться, почему верующие вдруг забеспокоились о тех, кто относится к своим обязанностям перед жизнью настолько серьезно, что не желает продолжать ее, если из-за физических и ментальных нарушений она становится почти бессмысленной.

Я не считаю людей неспособными на зло, но не думаю, что это возражение стоит рассматривать. Злоупотребления уже имеются, причем с обеих сторон. Медики и руководство домов престарелых финансово заинтересованы в том, чтобы забить все койки, и потому им выгодно поддерживать в людях жизнь. С другой стороны, я знал тех, кто стремился побыстрее отправить родственников на тот свет ради наследства. Есть те, кто следует двойным стандартам. Мне известны дома престарелых, где бесчестные руководители держат стариков на транквилизаторах, чтобы те доставляли меньше хлопот, быстрее умирали и не требовали затрат на персонал. Но я не считаю, будто нам следует воздерживаться от принятия законов или изменения моральных норм лишь из страха злоупотреблений. Будет разумнее постараться свести их возможность к минимуму. И я убежден, что внимание близких, опекунов и духовных пастырей станет первой линией обороны от них.

А главная защита от корыстных побуждений мне видится в том, чтобы доверить решение лишь тому, о чьей жизни идет речь. Никто другой не должен нести тяжкое бремя такого решения. Если бы мне выпала такая честь, я хотел бы решить все сам. А если буду уже не в состоянии, то хочу по праву делегировать это решение тому или тем, кого больше всех люблю. Я доверяю жене принять это решение за меня в любое время. Наша жизнь так тесно связана, что мы, безусловно, можем быть связанными и в смерти, и в период приближения конца жизни. Если в тот момент, когда понадобится принять решение, моя жена сама будет слишком больна или ее не окажется в живых, я, согласно праву первородства, доверю решение моим детям – от старшего до младшего. Уверен, они примут его все вместе. Все они – уже сейчас зрелые и совершенно здравомыслящие люди. Я доверяю им потому, что знаю их. Решать за кого-либо, прервать его жизнь или нет – колоссальная ответственность. Я предпочел бы не перекладывать столь тяжкое решение на моих детей, но верю: если понадобится, они поступят правильно. А те, у кого нет ни супруга, ни детей, могут доверить решение ближайшему другу. Но если некому взять на себя эту роль, тогда, как мне кажется, государство и медики обязаны поддерживать жизнь этого человека как можно дольше и с максимальным комфортом, пока в ней наконец не опустится занавес. Я считаю, это в высшей степени личное решение, и его не следует доверять посторонним людям, врачам или руководству больниц. Это деяние любви. А если оно не является деянием любви, тогда оно нарушает святость жизни. По моему мнению, врачи в особенности не должны принимать подобные решения, так как они дают клятву спасать жизни. Вместе с тем я убежден, что весь медицинский персонал, в том числе врачи, должны строго соблюдать желания пациента и способствовать их исполнению. Совершенно ясно, что страховые компании и страховые медицинские организации, которым выгодна смерть, не должны играть никакой активной или пассивной роли в этом процессе завершения жизни.

Жизнь бесценна. Я наслаждался моим путешествием по ней. И хочу, чтобы момент моего ухода из жизни был отмечен так, как встречали момент моего появления на свет, – с радостью и большими надеждами. Если в жизни мы соприкасались с запредельным и вечным, если были причастны к самосознанию, к любви и к вечному потоку бытия во Вселенной, тогда, как мне кажется, мы найдем в себе смелость завершить этот этап путешествия, когда наступит время, и встретить то, что будет дальше. И я считал бы так же, даже будь я уверен, что дальше нет ничего. Я хочу, чтобы решение закончить жизнь было и моим законным правом, и моей этической обязанностью. Хочу достойно жить, пока живу, и достойно умереть в должный час, – всё потому, что я считаю жизнь священной.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63