— Стой! — приказала ей Иринка.
Схватила собаку за ошейник и ловко прицепила к нему поводок.
— Спасибо за чай, — сказала я.
— На здоровье! — хором ответили хозяева.
Симпатичная семья. Вот если бы не Вика…
А та стояла в дверях гостиной и молча улыбалась. Рекламной улыбкой. Это когда губы и зубы улыбаются, а глаза стоят на месте.
— До свидания, — произнесла Иринка, открывая дверь.
— До свидания, — повторили хозяева.
— До встречи, — добавила я.
Иринка с Брендой вылетели на лестничную клетку. Костя посмотрел вслед стремительно умчавшейся невесте и перевел взгляд на Оксану. В глазах его плескалось изумление напополам с обидой.
— Женщины, — пожала я плечами. — Что с них взять.
Никита рассмеялся. Я кивнула на прощание и вышла. Дверь мягко захлопнулась за мной.
Ура! Чаепитие в обществе Вики меня изрядно утомило. Честно сказать, я просто боялась проболтаться. Не хотелось усложнить наши отношения с будущими родственниками Бренды. Тем более из-за какой-то девицы, ничем не примечательной, если не считать длину ног и роскошные волосы…
— Постойте! — вдруг услышала я.
Подняла голову и увидела пресловутую девицу, быстро спускающуюся по лестнице.
— Постойте, — повторила она. — Нам надо поговорить.
— Нужно, — поправила я.
— Что? — Вика в недоумении застыла.
— Вместо «надо», — назидательным голосом сказала я, — лучше говорить «нужно».
— А-а-а. — И она послушно повторила: — Нам нужно поговорить.
— Мне не нужно, — ответила я и продолжила спуск.
— Но мне-то нужно! — с ноткой истерики в голосе объявила Вика и, стуча своими танкетками, последовала за мной.
— Ваши проблемы, — холодно бросила я.
О чем мы с ней могли разговаривать? О Павле. О Павле я не хотела.
— Ну пожалуйста. — Вика забежала вперед, остановилась на пару ступенек ниже меня и, молитвенно сложив на груди руки, уставилась на меня.
Вот только сейчас я заметила, какая у нее грудь.
Конечно, я всегда защищала Павла от Дарьиных нападок, но сейчас готова была согласиться с тем, что она повторяла неустанно на протяжении всех трех лет наших взаимоотношений с ним, — примитивные существа эти мужчины, и Павел в том числе. Почему для связи на стороне — а его «дружбу» с Викусей можно назвать именно так, я все-таки была первее ее — он выбрал длинные ноги, лазоревые глаза, пышные волосы и грудь как у Сальмы Хайек? Слабо было завести себе вторую даму мышкообразного вида, узкую и плоскую, как доска? А еще мнит себя яркой индивидуальностью.
— Пожалуйста, — повторила Вика слабеньким голоском.
— Мусик! — вдруг завопила снизу Иринка. — Ты где? Мы тут тебя заждались. — И спустя мгновение она вместе с Брендой вознеслась на площадку между первым и вторым этажом, на которой стояли мы с Викой.
— Ой! — удивилась Иринка. — Что это вы тут делаете?
— Отпустите его, — выпалила Вика. — Отдайте.
— О ком это она? — поинтересовалась Иринка.
— О Павле, — вздохнула я.
— О-о, — протянула дочь, — я так и знала, что здесь не без подвоха.
— Ты о чем это? — спросила я, игнорируя Викин вскрик.
— Она когда вошла, у тебя такое лицо сделалось… — пояснила дочь. — Как будто ты съела гадость какую-то. Я сразу поняла, что ты ее откуда-то знаешь.
— Спасибо, что промолчала.
— Да не за что, — пожала плечами Иринка. — Так вы что, тут разбираться будете или пойдем?
— Пойдем, конечно, — ответила я. — Я ни с кем не собираюсь разбираться. Кстати, куда это нам нужно зайти?
— Да никуда, — беззаботно бросила Иринка. — Ничего другого не могла придумать, чтобы вежливо удалиться.
— А-а-а. — И я шагнула вперед.
— Нет! — Вика загородила мне дорогу. — Давайте закончим.
— Ладно, — буркнула Иринка, — заканчивайте, а мы с Брендой подождем тебя на улице.
Она повернулась, дернула собаку за поводок, и они побежали вниз.
— Закончим что? — спросила я Вику.
— Разговор.
— Ну, заканчивайте, — устало предложила я.
Может, так она и окрутила Павла? Вцепилась, как клещ, и держала, пока он не сдался от усталости? Как я, внезапно мелькнула мысль. Он взял меня измором. Она его. И так по цепочке — весь мир. Бред. Я тряхнула головой, чтобы отогнать эти мысли.
— Отпустите его, — повторила Вика.
— Я его не держу.
— Держите.
— Да нет же! Я его уже больше недели не видела.
— Правда? — Она смотрела на меня с удивлением.
— Правда.
— Тогда я ничего не понимаю, — растерянно пробормотала она.
— А что? — спросила я. — У вас-то как?
— Никак. — В ее голосе проскользнула слеза.
— В каком смысле никак?
— Он отказывается со мной встречаться, — промямлила Вика. — Не всегда даже на звонки мои отвечает. Игнорирует.
— А что говорит при этом? — заинтересовалась я.
Все это было для меня неожиданностью. Вот здесь Павел отступил от нормы. По логике, едва только получив свободу, он должен был быстрее ветра нестись к этой девушке. А он не несся. Мало того, девушку эту третировал.
— Ничего не говорит, — достав носовой платок и фыркнув в него, ответила Вика. — Говорит, не мешай мне разобраться, что почем. Я думала, это вы его не отпускаете.
— Да нет, — усмехнулась я. — Я сразу его отправила куда подальше. Прямо после твоего визита.
— Правда? — сквозь набегающие на глаза слезы улыбнулась Вика. — А почему? Вам что, так противно стало?
Я невольно рассмеялась. Двадцать девять лет. А как дитя. С ума сойти. Я не была такой в двадцать девять. Правда, у меня уже имелась восьмилетняя Иринка — это обязывало.
— Не важно почему. — Я ушла от ответа, в конце концов, ей я ничего не обязана объяснять.
И ей, и всем остальным. Даже Павлу. Но, положа руку на сердце, хотелось бы объяснить это самой себе. На сегодняшний день было у меня несколько версий объяснений моего поведения, но отчего-то казалось, что все они надуманны и не стоят того единственного, которое верно. Рано или поздно я найду его. Или оно меня.
— Но почему тогда он так со мной? — Вика смотрела на меня, как первоклашка смотрит на свою первую учительницу, надеясь, что вот сейчас в мгновение ока эта богиня объяснит ему все тайны мироздания. — Если вы его не держите, то он должен радоваться…
