P. S. Как там мой отец? Пожалуйста, обними его от меня и скажи, что я скоро ему напишу. Я ужасно скучаю по нему и переживаю, как бы он в мое отсутствие не впал заново в зависимость от лауданума. Или не ушел с головой в свои научные изыскания. Это никогда не заканчивалось добром».
Глава двадцать девятая
Мелькание черной ленты
Покои в башне
Camere din turn
Замок Бран
15 декабря 1888 года
Я так опасалась, что мое письмо к Лизе может попасть в чужие руки, что с утра первым делом отнесла его в почтовый ящик. А когда вернулась и вошла в свои покои, то увидела, как незваный гость на цыпочках пересек гостиную и направился в сторону моей спальни с таким видом, словно имел на это полное право. Честное слово, просто поразительно, с какой уверенностью он способен нарушать любые правила.
Я понятия не имела, что он задумал, но у этого плута наверняка найдется какое-нибудь занятное объяснение. После того, как меня сопроводили в мои комнаты, у меня еще не было возможности обсудить с Томасом вчерашние события. А поскольку Иляну мне так и не вернули, я с новой горничной отправила ему записку с просьбой встретиться со мной после занятий.
Но в главной библиотеке!
Мы должны были встретиться десять минут назад, но хотя я не получила разрешения присутствовать на уроке Молдовеану, я чудовищно опаздывала. Прежде чем написать, а потом отправить письмо, я провела большую часть утра, читая все, что только у меня нашлось, о замке, и полностью потеряла счет времени. Я кашлянула и с удовольствием увидела, как Томас развернулся и у него глаза полезли на лоб.
– О, привет. А я думал, ты в библиотеке. Уодсворт, это нехорошо с твоей стороны – врать друзьям.
– Осмелюсь ли я узнать, почему ты тайно пробрался в мою комнату, Крессуэлл? – При этих словах Томас метнул взгляд в сторону открытой двери в мою спальню, явно высчитывая бог знает что. Его отделяли от нее пара шагов, а если учитывать его длинные ноги, то и того меньше. – Или мы сделаем вид, что ты не такой чудовищный негодяй, как я о тебе думаю?
– А почему тебя не было на занятиях? – Томас переступил с ноги на ногу, пытаясь спрятать за спиной какой-то достаточно большой сверток. Я вошла в гостиную и попыталась заглянуть ему за спину, но он ловко отступил на шаг.
– Нет-нет-нет! – пропел он. – Уодсворт, есть такая штука – сюрприз. Так что иди по своим делам и оставь меня. Ты же знаешь, что я бы не стал тебя высмеивать, если бы ты заглянула в мою спальню. Я же негодник.
Я сощурилась и подступила к нему поближе.
– Ты забрался в мои покои. А теперь ты хочешь, что я оставила тебя здесь одного озорничать? По-моему, весьма неразумно.
– Хм. Да, я могу тебя понять.
Томас медленно попятился в сторону моей спальни и осторожно перенес ногу через порог. Я бы дольше любовалась его усилиями, если бы не пыталась разглядеть дразнящий меня сверток у него за спиной. Мелькнувший край черной ленты, завязанной нелепым огромным бантом, только еще больше раззадорил меня.
– Ну, раз ты смотришь над это под таким углом, то я, конечно, не хочу, чтобы ты уходила, – продолжил он. – Мы могли бы повеселиться вместе.
И с этими словами он выразительно посмотрел на односпальную кровать, обозначая свои намерения. Когда Томас подвинулся и я смогла разглядеть коричневую бумагу, в которую была завернута коробка, следующий вопрос вылетел у меня из головы. Она была достаточно большой, чтобы в ней могло поместиться тело. Я сделала еще шажок, едва не умирая от любопытства. Что же он там прячет? Я всматривалась изо всех сил в надежде отыскать хоть какую-нибудь подсказку.
– Хотя, – медленно продолжил он, – я бы предпочел поваляться на чем-то более… подходящем по размеру.
Я замерла. И почти перестала дышать, потому что эти слова напрочь вытеснили весь мой интерес к свертку. Я не могла себе представить, каково это – вместе лежать в постели, безудержно целоваться и…
Томас ухмыльнулся, словно точно знал, какое направление приняли мои бесстыдные мысли, и радовался, что я не вышвырнула его в окно. Пока что.
Я указала на комнату за моей спиной, и мое лицо пылало.
– Убирайся из моей спальни, Крессуэлл. А коробку можешь оставить на диване.
Томас хмыкнул.
– Прости, моя дорогая. Но когда ты читаешь мой язык тела, лучше бы тебе действовать незамедлительно. Я видел, как ты проследила за мной. Должен признать, что ты прекрасно подмечаешь детали. Но увы, ты отвлеклась на эти предосудительные мысли. Но кто-кто, а уж я точно не стану упрекать тебя за них.
– Проследила за тобой… Томас!
Но прежде, чем я успела наброситься на него, он скользнул за дверь и захлопнул ее ногой. Я дернула за ручку, но Томас уже повернул ключ, запираясь внутри. Я его убью.
– Для такой скромной молодой леди, как ты, – продолжил Томас из-за двери, – у тебя интригующе много кружевного нижнего белья. Теперь, когда ты будешь вскрывать очередное тело на уроке у Перси, я буду представлять себе всевозможные непристойности. Как ты думаешь, не значит ли это, что я маньяк? Наверное, мне стоит волноваться. Хотя нет, думаю, что это тебе стоит бояться.
– Крессуэлл! Ты высказался, а теперь будь добр, покинь меня. Если директор обнаружит подобное нарушение приличий, пока я на испытательном сроке, меня исключат!
Я забарабанила по двери, и тут же мне пришлось отскочить, поскольку дверь скрипнула и отворилась. Томас посмотрел на меня, наклонив голову, и с лица его исчезло все веселье.
– Ты сказала – испытательный срок? Что за безобразие я пропустил и из-за чего у тебя образовался испытательный срок?
Я вдруг ощутила себя настолько уставшей после вчерашней ночи, что просто привалилась к стене. Я практически не спала – все вертелась с боку на бок, словно это как-то могло помочь разобраться с тем, что, как мне казалось, я видела. Действительно ли там были те двое, что нараспев молились в коридоре? И на самом ли деле они украли тело, или в том свертке, что они тащили, были лишь излишки продуктовых запасов, как и предположил Молдовеану? Я больше не доверяла сама себе.
