— Не будем зазря рисковать, — сказал Балкин.
Пришлось согласиться с доводами капитана, не подставлять же лодку на минное поле! Высадились на диком открытом пляже у поселка Каранель. От него до Феодосии добрый десяток километров, которые еще предстоит отмахать. А часики тикают, и до начала штурма города остается не так уж много времени. Проблема на проблеме! Начали вроде бы ничего. И вот на тебе! Очередная неприятность. И что теперь прикажете делать? Додумать Серебров не успел.
— Сагитт сигналит! — радостно выдохнул Григорий Артавкин.
— Живой! — обрадовался Юрченко.
Но Вадим все еще не верил в счастливый исход. Он видел, как Курбанов приподнялся над бруствером окопа и призывно помахал рукою. Но как понимать его долгое молчание? Однако и раздумывать было некогда. Война — сплошной риск. Надо двигаться, не сидеть же здесь до рассвета. И командир подал команду:
— Рассредоточиться! На левом фланге Громов, на правом — Артавкин. Быть готовым к любой неожиданности. Приготовиться! Все одновременно туда, — он махнул рукой в сторону окопа, — вперед!
Разведчики одним махом пересекли древнюю дорогу и дружно попрыгали в окоп, готовые к любой неожиданности.
Курбанов был не один. Рядом с ним находились еще двое.
— Отставить! — тихо, но властно раздался голос Сагитта, упреждая действия разведчиков. — Свои! Гидрографы!
— Кто командир? — спросил один из незнакомцев.
— Слушаю, — Серебров подошел ближе.
— Старший лейтенант Усман Зарипов, — представился гидрограф. — Мы со старшиной Петровым установили в районе поселка Каранель светящийся маячок, который будет служить ориентиром для кораблей при входе в Феодосийский залив с моря.
Серебров, в свою очередь, назвал себя, пояснив, что он командир разведгруппы флота.
— Отойдем на минутку в сторону, — предложил Зарипов.
Они отошли в глубь окопа.
— Сейчас подводная лодка, которая доставила нас сюда, вышла в свой сектор моря и там всплыла. Она с зажженными огнями должна двигаться навстречу кораблям передового отряда высадки и служить ориентиром для входа в порт, — сказал гидрограф, посмотрев на свои ручные часы. — Когда начнется штурм порта и города, она подойдет сюда за нами. Чуть южнее, в район Золотого пляжа. Там под причалом мы спрятали надувную шлюпку. Но нам надо продержаться эти несколько часов.
— Понимаю, — кивнул головой Серебров.
— Если не возражаете, мы будем с вами.
— Возражений нет, но мы должны двигаться к Феодосии.
— Пешим ходом далеко.
— Мы и так торопимся…
— Можем помочь, — сказал Усман.
— Каким образом?
— Есть машина. У немцев.
— Где она? — сразу оживился Вадим.
— За блиндажом, справа в глубине развалин старого дома видели?
— Что-то видел, но в темноте не разобрать.
— Мы высадились раньше, еще светила луна. Машина там, за развалинами. Но все подходы просматриваются и простреливаются из блиндажа.
Серебров долго не раздумывал. С машиной они мигом окажутся в Феодосии.
— Ну что ж… Грех не использовать такой шанс.
— Мы тоже поначалу хотели ее угнать. Но где гарантия, что она заправлена горючим? Немцы народ аккуратный, они берегут свою технику и строго выполняют параграфы инструкций по эксплуатации машин. В морозное время положено слить воду? Сольют обязательно. Где в ночное время в незнакомом поселке, занятом немцами, мы найдем пресную воду?
— И тем не менее надо брать блиндаж, — сказал Серебров.
— Значит, так тому и быть. Мы с вами, — и Усман добавил: — В нем мы сможем продержаться.
— Как подходы к нему?
— С моря открытая местность. Не подойти. Но есть прямой путь. По прорытому ходу сообщения.
— Сколько их в блиндаже?
— Как нам удалось определить, не больше отделения.
— Стандартный наряд… — сказал Серебров.
— Как и по всему побережью. Обычная береговая охрана. Они не ждут нас.
— Вооружение?
— Крупнокалиберный пулемет и, конечно, автоматы.
— Будем брать блиндаж, — повторил Вадим, прикидывая в уме возможности укрупненной группы.
И тут началось что-то непонятное. Весь берег словно проснулся. В Феодосии, в районе порта, взвилась в небо осветительная ракета. Вслед за ней взметнулась ракета в районе дачи Сытина, а потом — над железнодорожной станцией Сарыголь, на берегу Ближних Камышей. По побережью катилась полоса яркого искусственного света. Разведчики насторожились, приготовились к бою. Со стороны блиндажа послышались возгласы на немецком языке, тут же хлопнул выстрел ракетницы. В небо, оставляя светящийся след, с шипением устремился сгусток огня, вспыхнул и залил округу ярким слепящим светом. Как бы принимая эстафету, взлетела ракета севернее поселка Каранель в районе Дальних Камышей, а потом и на далеком, выступающем в море мысе.
— Тревога? Неужели узнали о десанте? — Серебров с неприязнью смотрел на широкую полосу яркого света, полукольцом опоясывавшую Феодосийский залив.
— Нет, — улыбнулся гидрограф. — Отмечают полночь.
— Не понял… Сейчас уже два часа ночи.
— Это по московскому времени, а по ихнему, по берлинскому, самая настоящая полночь. Фрицы с рождественского праздника свою полночь отмечают.
Зарипов помолчал и тихо произнес, как бы говоря самому себе:
— Близко душистая айва, а достать не могу.
— Машину добудем, — успокоил его Вадим.
— Да я не о машине, о доме. Мой дом тут рядом, в Старом Крыму. Отсюда чуть больше двадцати километров, — и Усман пояснил: — Это я вспомнил татарскую поговорку. Она как русская, насчет локтя, который близок, да не укусишь.
— Утром наши возьмут Феодосию, это точно! А завтра будем в твоем Старом Крыму!
— Только без меня. Утром нас в Феодосии уже не будет. Будем держать курс к Новороссийску, — и гидрограф грустно добавил: — Который раз вот так! Рядом с домом и мимо…
Яркая световая полоса, которая неожиданно вспыхнула и пробежала по всему побережью, так же быстро угасла, погрузив древний город, порт и весь Феодосийский залив в кромешную темноту ветреной и промозглой декабрьской ночи.
2
К блиндажу приближались с двух сторон.
Погода ухудшилась. Усилился ветер. С низких туч посыпалась снежная крупа. Шторм усилился, волны с ревом и гулом обрушивались на берег, пенные потоки докатывались до проволочных заграждений, смывая песок вокруг вкопанных кольев, словно пытались их выдернуть. Соленые брызги долетали и сюда, смешивались с крупой и песком, хлестали по лицу, слепили глаза. «Представляю, что сейчас творится в море и каково десантникам на кораблях», — подумал Алексей, приближаясь к блиндажу по ходу сообщения.
