– Вот как? – сказала я, напуская на себя равнодушный вид.
– Испанская девушка. Думаю, именно из-за нее он планирует путешествие в Испанию.
Испания. Ну конечно! Кэллум говорил мне об этой поездке. Я еще тогда позавидовала, что он такой беззаботный и ничем не обременен.
– Ясно, – сказала я. У меня стало тяжело на сердце. Конечно же, в жизни Кэллума должна быть женщина. С чего я взяла, что это не так?
Почувствовав чье-то присутствие у себя за спиной, я повернулась и увидела его в дверях с мобильником в руке.
– Надеюсь, вы не слушаете сплетни Спенсера? – спросил он с улыбкой.
Извинившись, я поспешно покинула комнату и направилась наверх, в свою спальню. Присев на кровать, я задумалась о том, что мне только что поведал Спенсер. Я чувствовала себя законченной идиоткой. От стыда у меня пылали щеки.
Но в то же время, как ни странно, я испытывала облегчение.
Все это время я думала, что между мной и Кэллумом может что-то быть. Я убедила себя, что тут какая-то «химия», что он отвечает взаимностью на мои чувства. Но, оказывается, в то время, как я думала о нем, он думал о другой. Его путешествие в Испанию представлялось мне чем-то в духе хиппи, символом свободы, тогда как я не была свободна. Но всю эту историю я сочинила, как выяснилось, его поездка продиктована любовью. Любовью, которая управляет и моей жизнью.
Или, по крайней мере, когда-то управляла. Эти приоритеты в последнее время переместились в самый конец моего списка, и я это допустила. В моей погоне за счастьем и идеальным домом я пренебрегла тем, что имела – моей любовью к Джеку и его любовью ко мне. Я позволила себе фантазировать на темы о том, что может дать мне другой мужчина и кем я могла бы стать, если бы не была женой, домовладелицей… Или, как мечтал Джек, будущей мамочкой.
Я была холодной и эгоистичной, и неудивительно, что он, в конце концов, ушел от меня. Я бы не стала его винить, если бы он никогда не вернулся. Но теперь я знала, что мне нужно – и, более того, не мыслила своей жизни без Джека.
Есть ли у меня еще время? Если остался хоть какой-то шанс спасти наши отношения, я должна попытаться. И это мне следует сделать первый шаг. Я вынула ноутбук и начала печатать е-мейл.
Дорогой Джек!
Ты помнишь, как когда-то у нас с тобой все было? Я много размышляю, и мне действительно хочется, чтобы все у нас стало, как прежде…
Позже я поехала за Мирабель на ферму.
– Она трудилась сегодня в поте лица, – сказала Рейчел, когда все мы стояли во дворе.
Мирабель ковыряла землю носком резинового сапога.
– Это было классно, – тихо произнесла она. – Я в самом деле многому научилась.
– Поскольку у нас было всего два дня на то, чтобы подготовить лошадей к выставке, нам повезло, что ты помогла, Мирабель, – добавила Рейчел, обняв ее за плечи. – Думаю, Дора и Броуди будут по тебе скучать, когда ты уедешь.
Мирабель оторвала взгляд от земли и улыбнулась.
– Мирабель сказала, что выставка будет в субботу, и ей хочется поехать туда с вами. А уж потом я бы отвезла ее в аэропорт. Вы не возражаете?
– Конечно, – ответила Рейчел. – Там будет очень интересно, и, по справедливости, она должна посмотреть, как будут выступать лошади. Ведь она столько для них сделала!
– Класс! – обрадовалась Мирабель. – Не могу дождаться.
– Отлично, договорились, – заключила я, легонько подтолкнув ее. – Думаю, нам с тобой пора возвращаться домой и обедать, не так ли?
Она кивнула.
– До завтра, Рейчел, – попрощалась Мирабель.
– Увидимся, и еще раз спасибо.
Рейчел помахала нам, когда мы отъезжали.
– Значит, тебе понравилось? – спросила я.
– В общем, да, – ответила Мирабель, сняв со своих темных волос резинку и распустив «лошадиный хвост». – Завтра мы с Рейчел все подготовим к субботе. А еще она сказала мне сегодня одну вещь: Дора беременна. У нее будет жеребенок.
– Какая прелесть!
– Она обещала прислать мне фотографии, так что я смогу его увидеть, когда вернусь в Ирландию. Хотелось бы мне здесь быть, когда он родится. Как ты думаешь, ты сможешь показать мне его в Фейсбуке, когда это произойдет?
– Конечно, – пообещала я.
– А что у нас сегодня на обед?
– Пастушья запеканка[23]. Одобряешь?
– Очень даже. Я голодна, как волк.
По дороге домой мы слушали Magic FM[24], подпевая знакомым мелодиям. Вернувшись в коттедж, Мирабель пошла наверх принять душ и переодеться.
Когда я вешала пальто, в холл вошел Кэллум.
– Привет. Мы со Спенсером закончили в гостиной. Похоже, скоро в этом коттедже останетесь только вы. – Он сделал паузу. – Я имею в виду, вы с Джеком, – неловко поправился он.
Разумеется, он заметил, что мой муж, прежде постоянно пребывавший в коттедже, начисто исчез.
– Превосходно, – бодро произнесла я. – Покажите мне гостиную. Я давно это предвкушаю.
Ну, вот и все, подумала я. Последний день Кэллума в коттедже.
Он повел меня в гостиную.
Идя с ним рядом, я больше не чувствовала никакой «химии», того невидимого, что, казалось, связывало меня с ним, даже когда мы были едва знакомы. С тех пор как я узнала о девушке, с которой у него роман в Испании, воображаемые нити, связывавшие нас, оборвались. В тридцать лет я влюбилась, как школьница, но теперь, слава богу, все закончилось.
– Мы отциклевали полы, как вы просили, и подготовили стены, так что теперь можно клеить обои.
– Очень хорошо, – сказала я, окинув взглядом комнату. Без старого ковра она выглядела гораздо просторнее и светлее. Здесь я смогу уютно устроиться вечером на нашем диване или принимать гостей. – Даже не знаю, как благодарить вас со Спенсером за все, что вы сделали. Мы полностью расплатились, не так ли?
– Да, все в порядке, спасибо, – тепло ответил Кэллум. – На самом деле мы получали удовольствие, работая здесь. Особенно в саду. Моей бабушке понравилось бы, как он теперь выглядит.
– Еще раз спасибо. – Я обняла его на прощание. Через минуту он отстранился, и пристальный взгляд его зеленовато-серых глаз встретился с моим.
На какую-то долю секунды мне почудилось, что, быть может, между нами все-таки что-то было.
– У меня такое чувство, что вы будете здесь очень счастливы, Амелия.
* * *
В субботу, по дороге в аэропорт, Мирабель делилась со мной впечатлениями от выставки.
