— Входите в здание и прячьтесь! — закричал он. — Повсюду янычары. Они бегают от здания к зданию, от имперского казначейства к больнице и даже прачечной, разыскивая высокопоставленных лиц.
Я дал ему знак, чтобы он следовал за мной.
— Кого им удалось найти? — спросил я.
— Великого везира Алемдара, — ответил он, держась рядом со мной. — Он находился в арсенале вместе с несколькими сегбанами. Обнаружив Алемдара, янычары вытащили его из здания и штурмовали его. Но люди великого везира открыли по ним огонь. Произошла перестрелка, порох в арсенале взорвался, и погибли все, кто был внутри.
К этому времени я подошел к покоям валиде-султана и громко забарабанил в дверь, крича, что это я. Когда перепуганная рабыня открыла дверь, я увидел Накшидиль: она сидела в приемной и играла в карты.
— Боже мой! — вскрикнул я. — Нельзя же сидеть просто так. Вам необходимо спрятаться.
— Я не стану прятаться, — ответила валиде.
— Но ваша жизнь в опасности. Повсюду рыщут янычары.
— Где бы я ни находилась, моя жизнь будет в опасности. Я не собираюсь дрожать перед этими негодяями. — Сказав это, Накшидиль хлопнула картами по столу.
Вбежал еще один чернокожий евнух.
— Во дворце больше нет воды, — доложил он. — Только что сообщили, что янычары перерезали водоснабжение в Топкапе. Сотни улемов и их учеников устраивают пожары по всему городу. Если вы посмотрите в окно, то увидите, что повсюду бушует огонь.
Я подошел к окну и открыл решетку. Евнух говорил правду — вдали из зданий вырывался густой черный дым, языки пламени извивались над семи холмами города, словно разгневанные боги. Я посмотрел вниз и увидел, что с территории дворца тоже поднимается дым, а с Третьего двора слышались выстрелы пушек. Я обернулся и заметил, что из-под двери струится дым.
— Достаньте полотенца и смочите их водой, — сказал я и приказал рабам воспользоваться водой из бань. Где-то вдали слышались ружейные выстрелы, а в комнате дым уже сгущался. Стало жечь глаза. Мы накрыли лица кусками влажной ткани, но у нас пересохло во рту и першило в горле.
Она из девушек все время кашляла.
— Мне надо что-нибудь выпить! — закричала она, но у нас едва хватало воды, чтобы смачивать полотенца. Накшидиль тоже закашлялась, за ней и остальные. Я подумал, что мы все задохнемся. Накшидиль настояла на том, чтобы мы нашли Фатиму с ребенком.
Я отправил двух евнухов выполнить ее просьбу.
— Они находятся либо в покоях Фатимы, либо в детской комнате. Когда найдете их, запеленайте ребенка и отнесите в мои покои, — сказал я и объяснил, как спрятать малышку в моем вращающемся чулане. — Один из вас останется там и никого не будет подпускать к чулану. Другой останется с Фатимой в ее покоях. Она захочет пойти вместе с ребенком, но для нее это опасно. Янычары не догадаются, что ребенок, но если они найдут кадин, то убьют обеих.
Тут я услышал страшный шум и подошел к другому окну. Не менее дюжины янычар шли ко двору валиде-султана. Я чуть приоткрыл дверь, проверяя, нет ли кого поблизости, но меня чуть не сбил с ног другой евнух.
— Меня прислал султан, — заявил он. Он задыхался и едва мог говорить. — Мы получили известие, что за этим заговором стоит Айша. Сегодня утром янычары выпустили ее из Старого дворца, и сейчас она едет сюда.
— Это хорошо, — сказал я, потирая руки. — С нетерпением жду ее приезда. — Мои слова прервал топот убегавших людей, а несколько минут спустя мне показалось, будто послышался голос женщины, крикнувшей: «Смерть Накшидиль». Конечно, я сразу догадался, что это Айша. Мне хотелось выбежать из комнаты и задушить ее собственными руками, но моя задача заключалась в том, чтобы всеми силами защищать валиде-султана.
— Идите в комнату для молитв, — умолял я Накшидиль, — и спрячьтесь за коврами.
— Я этого не сделаю, — с вызовом ответила она и убрала с лица влажную ткань. — Я останусь здесь вместе с моими девушками.
— Пожалуйста, умоляю вас, уходите туда и спрячьтесь за штабелем ковров хотя бы на короткое время.
Я уже собирался приказать евнухам отвезти ее в эту комнату, как один из них крикнул:
— Взгляните в окно. Корабли подошли к пристани сераля.
Я побежал к окну, но не успел отодвинуть решетку, как вбежали пять верных нам солдат.
— Что происходит? — с тревогой спросил я. — Почему вы здесь, а не сражаетесь с янычарами?
— Вам нечего опасаться, — ответил лейтенант. — Все в наших руках. Мятежники разбиты. Мы взяли их в клещи — сегбаны со стороны дворца, а флот с тыла. Мятеж подавлен, но кругом ужасное зрелище. Повсюду валяются убитые и части тел.
— А где Айша?
— Мы привезли вам небольшой подарок, — ответил он и дал знак двоим из своих людей. Признаюсь, я ликовал, когда они ввели Айшу в наручниках и кандалах с кляпом во рту. На ее лице была жуткая гримаса, словно у человека, лишившегося ума.
Я вытащил у нее изо рта кляп и посмотрел ей прямо в глаза.
— Думаю, вы догадываетесь, что с вами будет дальше.
Она сплюнула на пол.
— Я мать принца, — сердито ответила она. — Принца, который скоро станет султаном.
— Он больше не станет султаном, — ответил офицер. Затем, повернувшись ко мне, объяснил: — Мустафа сбежал из Клетки принцев. Наши люди нашли его у янычар.
— Где он сейчас? — спросил я.
— Мустафа находится в двух местах одновременно: его голова покоится перед Залом Совета, а остальная часть тела — на дне моря.
— Вы это говорите лишь для того, чтобы причинить мне боль. Вы бы не посмели так поступить с ним, — насмешливо сказала Айша.
— Вы можете взглянуть на него, если желаете, — ответил офицер.
— Мой сын настоящий султан, — с презрением сказала она. — Однажды вы уже выбросили нас отсюда, но ему пришло время снова занять место на троне. Мы знаем, что лучше всего нужно народу. Махмуд со своей феской превратился в притворщика. И виной тому Накшидиль: она сделала из него неверного.
— Это ты притворщица, — спокойно ответила Накшидиль. — Ты притворяешься, что заботишься о народе, но в действительности осталась алчной женщиной, мечтающей лишь о том, как самой захватить власть. Ты права — твое время пришло, но не для того, чтобы взойти на трон.
— Ты не посмеешь тронуть меня, — возразила Айша. — Янычары на моей стороне.
Тут вбежал другой евнух.
— Султан идет, — сказал он.
Я посмотрел в сторону двери и увидел целую вереницу евнухов, затем появился Махмуд. Глаза султана покраснели, одежда покрылась сажей. Он казался совсем выбившимся из сил.
— Ваше величество! — воскликнул я и поцеловал рукав его одежды. — Слава Аллаху, что с вами все в порядке.
— Со мной все хорошо, — ответил он прерывающимся голосом, — но у меня печальная новость. Алемдар мертв. Мне принесли его голову.
