Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
– О-о-шо, – сказала Оля, и Полина скорее почувствовала, чем увидела, что у сестренки, как и у нее самой, ком в горле.
– Счастливо, Андрей, – сказала она чуть хриплым из-за этого кома голосом. – Ты хороший. Береги себя в своей трудной работе.
– Ну что. Нам тоже, пожалуй, пора, – сказал Никита, когда за Андреем с мягким стуком захлопнулась дверь коттеджа. – Лара, справишься одна до отъезда?
– Со мной Люда, – тихо ответила его сестра и кивнула на подругу, – обещала пожить пока. А потом приеду. Ты не волнуйся за меня, Кит. Со мной все хорошо будет. Я теперь это точно знаю.
– Что ж хорошего одной, – вполголоса сказала Мария Сергеевна. – Я, девочка, это на себе испытала. Ни через сорок дней легче не становится, ни через год. Долго твой Тема еще будет в дверях стоять. Зайдешь в дом и кажется, что он сейчас из соседней комнаты выйдет.
Полина посмотрела на маму, понимая, что та говорит об отце, и снова судорожно сглотнула. Мама не забыла и не привыкла.
– Я знаю, – согласилась Лариса. – Конечно, Мария Сергеевна, я никогда Тему не забуду и вряд ли когда-нибудь смирюсь, что его больше нет. В одном вы только не правы. Вы не одна, у вас вон какие дочери замечательные. И я не буду одна. Я ребенка жду.
– Что-о-о? – взревел Никита и одним прыжком преодолел разделяющее их пространство комнаты. – Ларка, ты что? Ты почему мне ничего не говорила?
– Да я и сама не была уверена. Я даже Теме не успела сказать. Я только заподозрила, что это может быть возможным, и тут, – она тяжело задышала, но справилась со слезами, – тут это все и случилось.
– А к врачу? Тебе же надо к врачу. – Никита заметно волновался, и Полине нравилось, что он такой любящий и заботливый брат.
– Я схожу к врачу. Попрошу друзей Артема, они меня не бросят, я уверена. Паша Громов мне любую помощь обещал и с переездом домой потом – тоже. Ты не переживай за меня, Кит. Не надо.
Вечером Полина и Никита пошли прогуляться по набережной. Уже были собраны и упакованы в багажник ее машины дорожные сумки. Был торжественно порван билет на самолет, поскольку Никита сообщил, что поедет вместе с ними. Уже в последний раз все сходили искупаться и бросить монетку в тихое, мягкое, как будто спящее море. Мама с Олей легли спать, а они вдвоем медленно брели по сияющей огнями, залитой музыкой набережной, держась за руки. Им было так спокойно и хорошо вдвоем, что даже разговаривать не хотелось.
– Ты, наверное, про все, что здесь случилось, книжку теперь напишешь? – все-таки нарушила молчание Полина. – Такой сюжет не должен пропасть. Столько в нем всего понамешано, что нарочно и не придумаешь!
Никита вдруг остановился, развернул Полину лицом к себе и внимательно посмотрел в ее серые живые глаза.
– Пони, – насмешливо сказал он, – а с чего ты вообще взяла, что я писатель?
– То есть? – растерялась Полина. – Ты же в Доме писателей живешь и легенды все время рассказываешь, и речь у тебя отлично поставлена, и вообще…
– Я на Чехова похож, – подхватил он. – Пони, у тебя слишком богатое воображение. Я такой же писатель, как твоя Лариса – художница.
– А кто же ты тогда? – спросила совсем сбитая с толку Полина.
– Мент простой, обыкновенный. Есть такой вид людей. Отец мой был мент, и я по его стопам пошел. Меня сестра почему попросила сюда приехать, когда у Артема начались проблемы с недвижимостью и земельными участками? Чтобы я помог ему разобраться. Я какое-то время как раз на экономических преступлениях специализировался. Правда, недолго. Сейчас обратно в уголовный розыск перешел. Ты разочарована?
– Что ты не писатель? Нет. – Полина немного подумала и вдруг облегченно рассмеялась: – Я боялась, что не смогу тебе соответствовать. Я кто? Домработница и нянька. Не пара писателю. Но погоди, ты меня точно не разыгрываешь?
– Точно. – Он обнял ее за плечи, и они медленно побрели дальше. – А легенды я просто с детства люблю. И, можно сказать, их коллекционирую. Хобби у меня такое, литературное. Всегда, когда еду куда-то отдыхать, ищу легенды этих мест. А что язык подвешен, так я с детства читал много. Все просто. Ничего необычного.
– Ты весь необычный, – горячо сказала Полина. – И имей в виду, что я тебя никому теперь не отдам. Никогда. Ты будешь весь-весь мой. Навсегда. И я буду ждать тебя с работы, как ты хотел. Понимаешь?
– Понимаю. – Он снова засмеялся, очень нежно. – А ты мой живой родник. Я только здесь, в Коктебеле понял, что после долгого перерыва снова начал жить. Как будто ты меня живой водой напоила. Я тебя тоже никому никогда не отдам, дорогая гражданка Никанорова.
Легенда о роднике Святославы
У самого синего моря на белом песке стоит древняя прекрасная Феодосия. С юга омывают ее морские волны, синие-синие, соленые-соленые. С севера ограждает ее от злого ветра гряда холмов. А на западе стоит одинокая гора, у подножия которой журчит, поет целебный источник.
Ни зверя, ни птицы не видел никто на этой горе. Не растет на ней ни дерево, ни куст, ни веточка вереска. Даже солнце, закончив дневные труды, уходя на покой, обходит эту гору стороной. Даже луна, выходя в ночной дозор, старается не задевать эту гору своим краем. Нет на ней ничего живого. Даже репейник не прорастает в ее камни своими корнями.
Называют в народе ту гору Лысой. И передают из поколения в поколение легенду, связанную с этим недобрым местом.
В древней Феодосии, которая носила в то время имя Кафа и, как и вся солнечная Таврия, стонала под турецким игом, жил в этом славном городе богатый, знатный хан по имени Ахмед Назы. В праздности и лени проходила его жизнь. От его пьяных безумств страдал весь город, о его разгуле судачили люди, качая головами. Взрослел Ахмед Назы, тяжелел, старел, не мог больше вскочить в седло, чтобы уйти в военный поход, все больше ел и толстел, все больше пил и тяжелел от вина.
Кроме обжорства и пьянства было у Ахмеда еще одно любимое занятие. С утра до вечера проводил он время в своем гареме, куда собирал самых прекрасных наложниц со всего света. Ублажали они своего господина, умащивали его толстое тело благовониями, танцевали для него танец живота, пели прекрасные песни.
Много юных прелестниц было у него в гареме, но самой прекрасной была юная Святослава, взятая в полон на Руси. Так играла она на гуслях, что сердце останавливалось под эти прекрасные звуки. Каждое утро приводили красавицу Святославу к Ахмеду. Смотрел он тяжелым взглядом на ее нежный румянец, на тяжелые золотые косы, на гибкий девичий стан, на алые вишни губ, слушал ее нежный голосок, смотрел, как перебирает она струны гуслей своими тонкими пальчиками, а тронуть не смел.
Так смотрела на него Святослава своим гордым взором, что робел старый сластолюбец, боялся даже пальцем прикоснуться к красавице. Только глаза опускал под ее синими очами, которые заставляли ныть и бешено стучать его равнодушное сердце.
Однажды запела Святослава перед своим господином, заиграла на гуслях, а он возьми да и усни. Только этого и ждала смелая невольница, вытащила из кармана парчового халата ключ от гарема, побежала к остальным невольницам и уговорила их совершить вместе дерзкий побег.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
