Книга Двойной бренди, я сегодня гуляю - Мария Елифёрова

Барнарда, 21 декабря 2309 г. по земному календарю.

После экскурсии Лаи зашёл к себе в номер, чтобы умыть лицо и побриться: к середине дня он начинал утрачивать свежесть. Какая же утомительная вышла поездка, подумал он; все эти достопримечательности и музейные коллекции он уже видел не раз, но в эту поездку его погнало сознание того, что время, оставшееся у них с Ликой, стремительно сжимается. Патрик на экскурсию не поехал, и Лаи чувствовал в этом недобрый знак. Он ещё помнил вчерашний вечер – стеклянные от фой-ири глаза Патрика, вытаращившиеся на блузку Лики. На светло-лиловой ткани чернело предательское пятно – след карандаша с век Лаи, неосторожно положившего голову ей на грудь в беседке.

Лаи посмотрел на себя в зеркало. Сегодня точно стоит обойтись без сурьмы. Он тронул пальцами припухшие веки. Голова слегка побаливала. Он помассировал виски, тщательно протёрся лосьоном и надел пилотку. Надо будет выпить чего-нибудь покрепче, решил он.

Спустившись в бар, он подошёл к стойке и стал рассматривать напитки. Щеголеватый бармен, у которого косынка на шее была завязана тройным бантом, пододвинулся к нему:

– Что пить будем?

Лаи хотел было указать на приглянувшуюся бутылку, как вдруг заметил с другого конца барной стойки голубую пилотку на рыжих волосах. Коннолли был глубоко погружён в себя; в руке он держал на весу недопитый стакан, и наметанным глазом Лаи сразу определил, что стакан был далеко не первым.

– Привет, – сказал Лаи, подойдя к нему. – Что пьёшь?

– Скотч, – Коннолли со стуком поставил стакан на стойку. – Где тебя носило?

– Я был на экскурсии. Коллекции Республиканской галереи Таиххэ и прогулка по старому городу. Зря ты не поехал.

– Болтун несчастный, – язык у Коннолли слегка заплетался от выпитого. – Ты был с Ликой, вот что. И попробуй сказать, что это не так.

– Я не собираюсь с тобой это обсуждать, – сказал Лаи. – Ты пьян.

– И что? – у Коннолли вырвался угрюмый смешок. – Ну, пьян. Я в пьяном виде разумнее, чем некоторые трезвые… экземпляры.

– Патрик, ты надрался, – мягко сказал Лаи. – Знаешь анекдот про двух землян и одного барнардца? Заходят они втроём в бар…

Коннолли сгорбился на высоком табурете, неуклюже расставив голые колени. Он смотрел на Лаи сверху вниз.

– Чем вы с ней занимались? Держались за ручку, или же ты рискнул зайти дальше?

– Замолчи, – сказал Лаи. Хорошо, подумал он, что никто поблизости не понимает английского. Коннолли залпом допил своё виски и отодвинул стакан.

– Я не собираюсь молчать, – заявил он, – и наблюдать, во что ты впутываешь себя и её. Тебе не кажется, что твои сексуальные эксперименты могут дорого обойтись?

Лаи вспыхнул. Ему показалось, что прилившая к лицу кровь вот-вот разорвёт ему сосуды.

– Протрезвись сначала, – сквозь зубы произнёс он. – И найди более удачную тему для разговора.

– Не увиливай, Вик! – Коннолли покачнулся на табурете, затем слез, тяжело бухнув шнурованными сапогами в пол, и прислонился к стойке. – Отдавай, наконец, себе отчёт в своих действиях. У тебя с ней десять процентов разницы в ДНК. То, чем вы с ней занимаетесь, с биологической точки зрения – скотоложество.

– Что ты сказал? – еле слышно выдохнул Лаи. – А ну повтори.

– И повторю. Скотоложество.

Коннолли не успел отшатнуться. Привстав на носках, Лаи с размаху, твёрдо врезал ему кулаком в нос.

Оглушённый ирландец с забрызганным кровью лицом опрокинулся назад, с грохотом повалив табурет. Он успел уцепиться за стойку и не упал. Потрясение вернуло ему быстроту реакции. Толкнув Лаи в грудь, он отшвырнул его от себя. Маленький лёгкий барнардец отлетел метра на два и проехал по полу, врезавшись спиной в столик. К месту происшествия уже спешила охрана.

Всё ещё вишнёвого от ярости, потерявшего пилотку Лаи под мышки выволокли из бара. Один из охранников бросил на него сочувственный взгляд, но Лаи понимал, что от штрафа за драку ему отделаться не удастся. Впрочем, он и не собирался уклоняться от ответственности. Барнардцам это не свойственно.

Расплатившись по штрафной квитанции, Лаи вошёл в лифт и набрал номер последнего этажа. Лифт бесшумно скользнул вверх и остановился, замигав разноцветными огнями. Лаи вышел и надавил кнопку на двери медицинского центра.

Дверь отодвинулась почти сразу. Уже знакомый ему седой врач встал из-за пульта ему навстречу.

– Чем могу вам помочь?

– Добрый день, миир, – сказал Лаи слегка нерешительно. – Тут у вас землянин, которого я стукнул. Я пришёл спросить, как он.

– А, – понимающе кивнул врач и посторонился, пропуская Лаи внутрь. У стены на кушетке полулежал Коннолли, прижимая к носу компресс. Лаи глянул на него издали.

– Что с ним?

– Кость не сломана. Было кровотечение, но уже прошло. Когда отёк спадёт, я наложу ему противогематомный пластырь. А если не секрет, из-за чего вы его побили?

Лаи промолчал. Доктор пытливо заглянул ему в глаза.

– Женщина?

Черты лица археолога не дрогнули, но предательски пылающие уши он спрятать не мог.

– Бывает, – добродушно усмехнулся врач. – А я ведь вас знаю. Вы тот феноменальный молодой человек, который говорит по-австрийски.

– По-английски, – поправил Лаи. – Не так уж я молод, просто хорошо сохранился.

– Сколько же вам лет?

– Почти двадцать шесть.

– С ума сойти! А я-то полагал, вы только недавно остриглись.

Землянин бы дал Лаи на вид как раз двадцать пять, но на его планете возраст измеряется иначе. Коннолли молча наблюдал за ним с кушетки, и это молчание было для барнардца тягостно. Он подошёл и сел в ногах.

– Извини, – сказал он, опустив непокрытую голову и сцепив руки на коленях. – Здорово я тебя?

Коннолли приподнял с лица окровавленный компресс.

– Да уж, аргументировал основательно. Но я сам нарвался. Не знаю, какая муха меня укусила. На твоём месте я сделал бы то же самое.

Мгновение он смотрел в лицо Лаи. В мозгу его всё ещё гуляли алкогольные пары, и его остекленевшие глаза подёрнулись влагой.

– Вик, я вёл себя по-свински. Ты можешь меня простить?

Маленькая рука Лаи легла поверх широкой костистой кисти Коннолли.

– Брось, Патрик. Ты просто перепил, вот и всё. А я не сдержался.