– Я кое-чему научился у твоего отца, – ответил Майк. – Время от времени нужно просто поступать правильно. Ты можешь теперь отойти в сторону, подписать с ними соглашение, отказаться от опеки. Если бы ты действительно была алкоголичкой, склонной к суициду, пренебрегающей своей дочерью, я бы посоветовал тебе поступить именно так. Но ты не такая, и то, что Брайан со своей мамашей представили – успешно изобразили тебя в глазах общественности в подобном роде, – это не повод идти у них на поводу. Если ты это сделаешь, то сама признаешь, что они были правы, выставляя тебя в черном свете. Я чувствую, что если ты… мы сейчас сдадимся, то себе этого никогда не простим.
– Но что же мне остается? Сунусь в драку и, вероятно, потеряю даже несчастные среды с выходными, поскольку они потребуют присутствовать на моих встречах с дочерью. Я этого не переживу.
– Да, риск имеется. Вопрос в том, стоит ли того дело.
– Нет, если я не способна выиграть.
– Не бывает никакого «не способна», – заметил Майк. – Не знаю, как тебе объяснить, но такого не бывает, и все. – Он умолк. – Суть в том, что их претензии по большей части основаны на лжи. Ты не агрессивна и не злоупотребляешь алкоголем. Мы должны найти способ разрушить их плутни. Разыскать конец ниточки и распутать весь клубок.
– Как? Как я смогу это сделать?
– Есть несколько путей. У меня наклевывается пара идеек, – Майк встал. – Ну? Не хочешь дать знать Брайану, что не принимаешь его условий? Чтобы мы могли начать работать?
– Зависит от твоих идеек.
– Сейчас расскажу.
Утром Джулия, как всегда, уселась за кухонный стол и включила ноутбук.
«Брайан, – написала она, – по-моему, использовать похищение нашей дочери, чтобы получить над ней опеку, – это подло. И хотя мы оба знаем, что за всем стоит твоя мать, я надеюсь, тебе стыдно за свои действия. Я не принимаю ваших условий. В ближайшее время с вами свяжется мой адвокат и разъяснит нашу позицию.
Джулия».
Кликнула на «Отправить». Оставалось только уповать, что она поступила правильно.
Через несколько минут пришел ответ:
«Хорошо. Присылайте свои предложения. Мой адвокат будет на связи».
Судя по всему, в их глазах она уже не заслуживала того, чтобы ее называли по имени или снисходили до ее обвинений. Не заслуживала даже подписи.
И это было прекрасно. Отныне они смогут творить все, что вздумается.
6
Джулия просмотрела твиты под хэш-тегом #недостойнаямать. Можно было начинать с любого места, недостатка в яде, впрыснутом посредством клавиатур, не наблюдалось. Интересно все-таки, что побуждает людей травить тех, кого они не встречали? Думают, что таким образом сделают мир чище? Покажут остальным, как следует жить, предостерегут их от ошибок? Или просто-напросто получают от этого удовольствие? Быть может, эти люди озлоблены на весь свет и не могут противиться желанию напасть? Желанию, неосуществимому в реальной жизни, но анонимность Интернета позволяет им потакать своим страстям?
Джулия была уверена, что правильно именно последнее предположение. И если так, то они просчитались. Интернет далеко не так анонимен, как им кажется.
Она обратила внимание на твиты некоего @vernaldraft. Там было что почитать. От простых оскорблений, типа: «#ДжулияКраун пример того почему некоторым нельзя позволять иметь детей #недостойнаямать», до глубокомысленных размышлений на тему: «Что общего между #ДжулияКраун и стиральной машиной? Они обе текут когда кончают #недостойнаямать». Попадались и запредельно злобные выпады: «#ДжулияКраун не должна больше иметь детей #недостойнаямать #насильственнаястерилизация»
«Ну, что же, – подумала Джулия. – Давай-ка посмотрим, что мы можем о тебе разузнать, дружок». Она продолжила листать твиты @vernaldraft.
Пивной фестиваль в Кромере, «лучший эль в Британии и во всем мире!»
Пивко, значит, любит. И вроде бы земноводных:
«Вечером слушал весеннее пение лягушек в нашем пруду #ПареньИзНорфолка #ЛучшееГрафствоАнглии».
Итак, ты – любитель пива из Норфолка. Джулия продолжила листать. Ага, вот еще один, годовой давности:
«Быть инженером классно. Моя новая работа связана с насосами. Это что-то!»
Некто @RobParker на это ответил:
«Мои поздравления приятель до встречи в офисе возьмем несколько банок и устроим вечеринку. Класс».
«Итак, что мы имеем? Вернее всего, – мужчина, работает инженером по насосному оборудованию в Норфолке, знаком с типом по имени Роб Паркер».
Дальше все было легче легкого. В «LinkedIn» обнаружился некий Роб Паркер, работающий в небольшой канализационной фирме в Норфолке. У него было всего семнадцать контактов, один из которых, Клайв Гаскелл, присоединился около года назад и являлся, кстати, председателем местного пивного клуба.
Поиск по имени «Клайв Гаскелл» вывел Джулию на профиль в «Фейсбуке»: мужчина под пятьдесят, женат, имеет двоих детей. На аватарке – фотография вечернего пруда.
Бинго!
Еще несколько кликов, и Джулия выяснила имя владелицы фирмы – Дженни Джонс – и нашла ее аккаунт в «Твиттере». Затем выбрала наиболее отвратительный твит @vernaldraft и напечатала:
«@vernaldraft Насчет #насильственнаястерилизация По-моему, попахивает евгеникой. Вы точно хотите, чтобы он на вас работал @jjpumps?»
Затем для порядка прошлась по остальным твитам:
«А как насчет этого @vernaldraft @jjpumps?»
«Или этого @vernaldraft @jjpumps?»
Джулия надеялась, что теперь Клайв Гаскелл дважды подумает, прежде чем кого-нибудь кусать.
Она удовлетворенно захлопнула крышку ноута. Как бы ни было весело расправляться с врагами в «Твиттере», это был всего лишь способ вернуть себе контроль над ситуацией и перестать чувствовать собственное бессилие перед бывшим мужем, прессой, судом и Эдной.
Что было очень важно, поскольку предстояла драка.
– Наверное, мне лучше встретиться с Дереком наедине, – предложил Майк.
Джулия внутренне напряглась. Она смотрела сквозь боковое стекло «Ауди» Майка. Шедшая мимо женщина с осунувшимся, усталым лицом толкала перед собой коляску и покосилась на Джулию. Они с Майком ехали к Дереку Джейкобсу, тому самому отставному мировому судье, который присутствовал при исторической сцене «расцарапывания» Брайана.
– Почему? Мы же собирались пойти с нему вместе.
– Не хочу, чтобы у него создалось впечатление, будто мы на него хотим надавить, – ответил Майк. – Он может отказаться с нами разговаривать.
– Не собираюсь я на него давить! Но он должен знать, что поставлено на кон! Я хочу, чтобы он посмотрел мне в глаза!
