Они два дня обсуждали его изобретение. Смирнов рассказал ей о той истории со своими партнерами, которые кинули его на деньги. Но у него осталось то, что нельзя было отнять, — его изобретение. У его партнеров не хватило мозгов как следует продумать эту идею, и в результате они так и не запатентовали метод «электромагнитной абсорбенции», придуманной им. С помощью связей Ирины он теперь может всерьез этим заняться. Если, конечно, Кленина заинтересуется.
Она заинтересовалась. Помимо желания помочь любимому человеку она почувствовала выгодный бизнес и решила попробовать свои силы в этом направлении. Ей давно хотелось как-то расти, выходить из простых посредников по продаже информации, но как это сделать, она не знала.
Метод Смирнова показался ей достойной идеей для продажи. Но он убедил ее, что не стоит продавать идею, лучше заняться продажей полноценного продукта.
— Но на это потребуются средства, которых у меня нет.
Ирине стало страшно. Любовь любовью, а если они прогорят?
— В тот раз я взял кредит в банке, — вздохнул Смирнов. — И, если бы не мои «друзья-приятели», вернул бы его в первые же полгода. Как ты понимаешь, сейчас ситуация другая. У меня нет ничего, что я мог бы предложить в качестве гарантии. А у тебя есть. С моей идеей и твоими связями у нас могло бы получиться…
Она поняла, что стоит рискнуть. В конце концов, в бизнесе нет накатанных путей. Возможно, это принесет «Контакту» ту репутацию, о какой она мечтала.
— Пожалуй, с кредитом можно попробовать, — задумчиво сказала она.
За эти два дня им на пару удалось сделать многое. У нее был список банков, к которым она могла обратиться с просьбой о кредите. Первым в нем значился «Монолит». После сегодняшнего совещания они поедут туда, чтобы встретиться и изложить свою просьбу.
— Если ты не против, сегодняшнее совещание проведу я. — Андрей кинул взгляд на Стульева, расхаживающего по комнате с уверенным видом «настоящего» профессионала.
— Не против. — Ирина улыбнулась. — В конце концов, ты теперь будешь моим партнером. Не забыл? Твоя идея, мои связи… Так что с этого дня будешь называться коммерческим директором фирмы «Контакт»!
— Почему коммерческим? Какое отношение я имею к коммерции?
— Просто для звучности. Не хочешь, назовись как угодно. Это не так важно. Главное, чтоб звучало солидно.
— Ладно, я подумаю. — Смирнов приосанился. Кажется, его дни в этом офисе в качестве бедного родственника миновали. Держись, Стульев!
— Что значит, «кто я такая?» — бледнея, прошептала мамуля. — Сынок, что с тобой? Ты болен?
Этот вопрос был излишним. Димочка, разумеется, был болен. Он лежал, натянув одеяло до самых глаз. Голова была забинтована. Для осмотра местности оставалась лишь узкая щель между бинтами и одеялом. Ему хватало. Испуганно он смотрел на мать, отца и несокрушимую Геру в темно-синем платье.
Доктор Васильев, заведующий травматологическим отделением, подошел к Диме и взялся за одеяло.
— Позвольте, молодой человек. — Одеяло сползло вниз, и Димочка стыдливо прикрылся руками, несмотря на то что полосатая бело-зеленая пижама надежно защищала его от нескромных взглядов.
— Вы помните, как вас зовут? — с интересом спросил доктор, приподнимая голову пациента и осматривая его зрачки.
— Помню… — Димочка сделал паузу. — То есть…
— Что? — хищно уставился на него доктор.
— Должен помнить… — жалобно простонал Димочка. — Но не помню…
— Неужели и меня забыл?! — Мамуля ринулась к постели сыночка, но доктор крепко схватил ее за плечо.
В принципе доктор для мамули был слишком хилой преградой, и она могла бы откинуть его с дороги, даже не заметив этого. Но ее остановил взгляд сына. Тот смотрел на нее пусто и равнодушно.
— Я вас не знаю… тетенька…
Для мамули это стало последней каплей. Ош вырвалась из рук Васильева и отошла к мужу, который стоял около стенки с видом полнейшего добродушия.
— Очень интересный случай. — Васильев с силой подергал себя за бородку. — Весьма! Амнезия…
— Позвольте. — Гера протиснулась из-за мамулиной спины и встала перед Димой. — Дорогой, но ведь меня ты помнишь… ты же не мог забыть наши ночи, полные огня…
Все в палате, за исключением Васильева, покраснели. Доктор, нимало не смутившись, разглядывал пациента, ожидая его ответа.
— Извините… но я вас в первый раз вижу… — слабым голосом, но довольно твердо прошептал Дима.
Тогда в дело вступил отец. Он просто не мог остаться в стороне, вернее, мамуля не дала ему такой возможности. Она вытолкала его на середину палаты, прошипев на ухо:
— Иди, мерзавец, истукан бесчувственный, поговори с сыном!
— Сынок. — Папуля покосился на зрителей. Их хватало. Палата, рассчитанная на пять человек, была полна пациентами и пришедшими навестить их родственниками. Разумеется, сейчас все бросили свои дела и с интересом наблюдали за ними. — Пойдем домой, а? Мамуля так переживает…
Не дождавшись ответа от сына, папа посмотрел на жену:
— Мне кажется, он нас не узнает.
— Я это и без тебя поняла. Я не дура! Меня интересует, что теперь будет? Доктор, как это лечат?
— Трудно сказать. — Доктор Васильев закончил осмотр Димы и вновь накрыл его одеялом. Димочка тут же воспользовался этим и спрятался под него с головой. — Нужно будет провести анализы, сделать еще одно рентгеновское обследование. Возможно, нужна компьютерная диагностика…
— Так делайте ее! — разбушевалась мамуля. — Что вы стоите?
— Не так быстро. — Васильев развел руки и начал отгонять безутешных родственников от постели Димы. — Для больного главное — тишина. И возможность сосредоточиться. Так что попрошу всех очистить помещение!
Родственники других пациентов также были подвергнуты изгнанию в коридор. Через пятнадцать минут Димочку осторожно перенесли на кресло-каталку и отвезли в лучшую больничную палату, скорее напоминающую гостиничный номер: ковер, красивые занавески и телевизор, Обычно эта палата держалась в резерве на случай ЧП с высоким начальством или богатыми людьми, не желавшими делить свои болячки с пятью другими соседями.
— А вот эта вещь вам ничего не напоминает? — Васильев ткнул пальцем в телевизор.
Димочка прищурил глаза и задумался.
— Похоже на сундук, — наконец сказал он.
Васильев подергал себя за бородку.
— Исключительно интересный случай, — пробормотал он себе под нос. Медсестра, заботливо поправлявшая одеяло на Димочкиных ногах, взирала на него с ужасом и восхищением. — На этом можно будет и докторскую построить!
— А мы не знакомы? — тихонько, чтобы не услышал доктор, спросил Димочка у медсестры.
Та мило улыбнулась:
