– Но ваше ведомство все равно открыло дело только по факту хулиганства. Уже после того, как Кушнарев погиб, ту историю начали называть не иначе как имитацией покушения. И вскоре о ней вообще забыли, – сказал Никита. – Ты помнишь, кстати, какой была тогда реакция на всю эту канитель самого Кушнарева?
Сахно покачал головой.
– Такой же, как и всегда. Он никак не отреагировал. Не созвал пресс-конференцию, не кричал о сведении политических счетов, не изображал жертву. Я тебе даже могу приблизительно процитировать. – Николаенко чуть прикрыл глаза, вспоминая. – Значит, так. Никаких версий у него нет. Ему хочется верить, что это было все-таки не покушение на убийство, а скорее попытка напугать, психологически подавить. Он не знает, связано ли это с дебатами или с избирательной кампанией в целом, пусть выясняют те, кому положено. Фигурально выражаясь – мы с тобой, старичок. Журналисты тогда еще поддели его: мол, некоторые сайты иронизируют, что взорвали как-то неубедительно. А он им: «Слава богу, что неубедительно. Если бы взорвали «убедительно», я бы с вами не разговаривал».
– Что из этого следует? Что он не боялся, не учитывал сложности ситуации? В конце концов, – Сахно не выдержал, – он пытался уйти от рока, фатума, который его преследовал!
– Во-от ты как заговорил! – протянул Никита-Чекист. – Слушай, ты сам-то во всю эту мистическую хрень веришь?
– Слишком много совпадений. Пока у меня все дальше складывается, и…
– Вот и складывай, – перебил его Николаенко. – Мне уже пора. И тебе мой совет: держи меня, пожалуйста, в курсе всех своих выводов, какими бы дикими и абсурдными они ни были, лады? Надеюсь, мы поговорили о том, о чем ты хотел.
Сказав Никите, что цепочка продолжает складываться, Сахно покривил душой.
На самом деле он еще не совсем представлял, как уложить информацию о покушениях на Евгения Кушнарева в прокрустово ложе собственных смелых и необычных выводов. Из кафе приятели вышли вместе, снова окунулись в густую липкую жару, потом на углу разошлись, и Олег пешком прошел к парку имени Шевченко, чтобы под сенью деревьев покурить и попытаться сложить услышанное и то, что у него уже было, в некую общую кучу.
Свободных лавочек не было. Повертев головой, он выбрал одну, на которой расположилась молодая пара, и присел на краешек. Молодые люди, покосившись на помятого мужика, еще немного посидели, а потом поднялись и переместились в глубь парка. Подвинувшись к середине скамейки, Сахно закурил.
Когда человека хотят убить, его убивают.
На своей работе опер Сахно звезд с неба не хватал и не считался лучшим сыщиком не то что Харькова, но и даже своего управления. Однако у него имелся достаточный опыт оперативной работы, чтобы понять эту истину. Угроза еще не означает желания привести ее в действие. Тот, кто угрожает, чаще всего сам боится, поэтому громкой угрозой успокаивает себя.
Следовательно, угрозы, которые получал в свой адрес Евгений Кушнарев, вряд ли можно расценивать как некий тотальный заговор против него. Наоборот: потенциальная жертва не должна даже допускать мысли о том, что ее хотят убить, она должна жить себе спокойно и безмятежно. Получается, все попытки покушения трудно расценивать как серьезные намерения.
Но ведь они были! Отказаться от этого факта нельзя. Раз так, значит, нужно понять, почему они имели место.
Кушнарева хотели запугать? Маловероятно. Допустим, он действительно испугался, окружил себя тремя кольцами охраны, даже залег на дно. Кому и что это даст? Если принять версию о том, что любое покушение на политического деятеля такого масштаба может иметь только политический подтекст, в подобных акциях нет здравого смысла. Устранив политика, никто не остановит выборы как таковые. Более того: партия, к которой принадлежала жертва, мгновенно получит дополнительные очки и вырвется вперед в предвыборной гонке. Получается, политическое убийство теряет смысл.
В таком случае, можно ли рассуждать от противного: а если Кушнарев сам организовал покушение на себя? Так ведь тогда считали многие, и это подтвердил Никита-Чекист. Но на подобную акцию вполне мог решиться кто угодно, только не Евгений Кушнарев. К нему можно было относиться по-разному. Но в одном мнении сходились все: глупым человеком он не был. А ведь только глупец мог организовать покушение на себя в ситуации, когда это просчитывается на раз и все другие версии отметаются. Если допустить, что Кушнарев все-таки пошел на такой шаг, тогда второй шаг – пресс-конференции, пламенные заявления, обвинения в адрес политических оппонентов. Что автоматически понижает рейтинг самого политика и плохо отражается на его имидже. Кушнарев же этого не сделал, что Николаенко также подтвердил. Наоборот, он старался, чтобы к этому инциденту привлекалось как можно меньше внимания. Комментировал случай сдержанно, не увлекался, волю эмоциям не давал. И смеяться над ним в результате никто не рискнул. Были какие-то попытки, но и они быстро прекратились.
Сахно докурил и примерился пульнуть окурок в траву. Но рука замерла в воздухе.
Так-так, секундочку. Один момент, господа-товарищи, или как вас там… Только что в своих размышлизмах он за что-то зацепился. Быстро прокрутив цепочку рассуждений назад, Олег понял, что́ его так внезапно остановило. Повторим-ка еще раз.
Комментировал случай сдержанно. Не увлекался. Волю эмоциям не давал.
А если на этом и строился весь расчет? Как тогда, в ноябре 2004-го, когда губернатор, забыв об осторожности, заявлял, как потом оказалось, на весь мир, что в Харькове будет только харьковская власть. Потом он еще говорил, что до России от Харькова значительно ближе, чем до Киева, чем тоже очень раздразнил противников.
Что было бы, поведись Кушнарев не только на ту, мартовскую, но и на другие попытки запугать? Именно запугать: так не убивают. В Украине еще с советских времен наблюдается избыток специалистов по физической ликвидации. И если бы Кушнарев проявил несдержанность, если бы начал давать волю эмоциям и объявлять свою персональную охоту на ведьм, то очень быстро стал бы политическим трупом.
Сахно плохо разбирался в политике. Но сейчас других выводов и других слов просто не было.
Кушнарева, похоже, провоцировали. Только за год до гибели эти провокации выглядели слишком явными, как он теперь понимает. А за два с половиной года, в ноябре 2004-го, некто исподволь подтолкнул его к проявлению ненужных, даже вредных эмоций.
Заказчика, признал Сахно, вряд ли можно вычислить, сидя вот здесь, в парке, на скамейке. Щелчок – окурок все-таки полетел в траву, Олег хлопнул себя по коленям и поднялся. Заказчиком подобных дел, раз уж на то пошло, пускай контора Никиты Николаенко занимается. Прав он на сто процентов.
А вот исполнителя есть смысл выпотрошить. Тем более что господин Колдун, судя по всему, не имеет политических убеждений и просто выполняет подобные заказы.
7
Тем временем Дудник и Иваницкий тоже потрудились.
