Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Берсенев снова невольно стиснул кулаки.
– Так не пойдет…
– Пойдет, пойдет, – отозвался Багров. – Твои слова тут – тьфу. Ты сам пока живешь на Федькином честном слове, паря. Федя вам верит. Я – нет. К вечеру завтра мы сюда же вернуться должны с вами. И ежели до заката нас тут не будет – пускай ребятки делают с ней, чего душа пожелает. Верно говорю, Федор?
– Куда верней! Ну, слово сказано. Согласны, господа хорошие?
Ногти Берсенева больно впились в ладони.
– Как я понимаю, наше согласие тебя совсем не интересует, – выдавил он. – Ладно, выбора все равно нет… Ты должен дать слово, Рогожин, что с Лизой ничего не случится.
– А ты, Берсенев, – этому слову поверить! – не выдержал Кречет.
Рогожин усмехнулся.
– Вот и поглядим, благородие, чье слово вернее нынче. Если будет так, как я хочу, с барышни волос не упадет. Вот те крест!
Сказав так, Федор широко перекрестился.
Антон и Алексей переглянулись. Затем оба посмотрели на притихшую Лизу, за все время разговора не проронившую ни слова.
– Ночь нынче хорошая, светлая. – Рогожин похлопал обрезом по ладони. – Засим прощайтесь да пошли, – Можете хоть целоваться… И это, православные… Уж не гневайтесь, только ручки-то мы вам свяжем…
4
Идти с наступлением темноты предложил Костров.
Выбравшись из болота и добравшись до берега реки, они с Полетаевым развели костерок, чтобы просушить одежду, вскипятить чаю и передохнуть. Пока возились, солнце понемногу начало клониться к закату. Нужно было что-то решать с ночлегом.
Об утонувшем Данко оба за это время не вспомнили ни разу. И Полетаев, и Костров к своим годам успели повидать и пережить немало. Каждый из них был далек от того, чтобы оплакивать товарища, ставшего за последнее время в тягость. Появился Данко случайно, ничем особым не выделялся, кроме разве жестокости, читающейся в тусклых холодных глазах. Казалось, его ничего не заводило. Даже тот, кто назвался Юнкером, а оказался агентом Охранного, держался иначе. Пускай он играл – Данко вряд ли мог себе позволить даже маленький проблеск оживления.
Умер мертвый человек. Значит, есть баланс в природе, о котором частенько говорили хилые либералы на пересылках, уповая не на силу, а на некий естественный ход нашей жизни, способный покончить с монархией и буржуазией естественным путем, без применения силы извне. Вот с кем Полетаев никогда не соглашался: империя качается, падающего – толкни, только так…
Словом, Данко – не та потеря, о которой можно и нужно жалеть. Другим головы заняты. Догнать поручика и остальных, вот что важнее.
К тому же Полетаева отдельно занимало, сколько же людей ушло с Кречетом: после того как Данко изрезал ножом геолога Караваева, чем наверняка привлек нежелательное внимание полиции, Борис велел снять слежку. Все равно ведь известна конечная цель их путешествия. Так он, во всяком случае, думал. Вряд ли там двое мужчин. Пускай миссия и секретная, но вдвоем идти – больше риска, чем больше людей, тем больше шансов, что хотя бы часть вернется обратно. Значит, прикинул Борис, их там как минимум четверо.
Эта неопределенность и родила у Кострова идею ночного перехода.
– Смотри, – он указал Полетаеву точку на карте. – Охотничья заимка здесь, конечно, не обозначена. Только я точно знаю, тут она где-то. Получается, если вот так, вдоль реки пойдем, не заблудимся.
– И ночью?
– И ночью, – кивнул Костров. – Обычно охотники оседают в заимках на несколько дней, если вообще не живут там неделями. Рядом всегда должна быть вода. Выходит, искать долго не придется. Я вспомню дорогу, обязательно вспомню, только ближе к месту подойдем.
– Ладно, допустим. Я не услышал пока, в чем смысл. Почему надо идти сейчас?
– Сам посуди, Борис. Наши приятели тоже шли через болото, тоже ночевали под открытым небом. И не меньше нашего устали. Куда бы они ни собрались дальше идти, в ночь не выйдут. Крыша над головой какая-никакая, горячий чай… Сейчас, Боря, они укладываются спать. Если уже не спят без задних ног. Вот тут мы время и выиграем. Тем более ночь, похоже, светлая будет, не заплутаем.
Полетаев задумчиво потер подбородок. Да, логика здесь есть. Светлая ночь стала для него главным аргументом, и только луна показалась из-за кряжа Медведь-горы, они двинулись.
Прав Костров оказался. Ночной переход одолели без особых трудностей, в нужном месте углубились в тайгу, тут стали передвигаться осторожнее, стараясь производить как можно меньше шума. Хотя оба надеялись: любое неосторожное движение, любой звук можно списать на ночную тайгу.
Только не женский крик.
Его не спутать ни с чем. Даже в залитой серебряным лунным светом тайге.
Кричали откуда-то справа. Оба замерли тут же, вслушались в ночь, не сговариваясь, схватились за оружие.
Крик повторился. Кричали громко. Не звали на помощь, какая, к чертям собачьим, помощь в этой глуши! Это был крик отчаяния, испуга, а еще такими криками перепуганные люди подстегивают себя.
Полетаев с Костровым переглянулись.
Женщина. Откуда она взялась в тайге ночью, черт возьми?..
Не сговариваясь, террористы двинулись на крик.
А потом ахнул выстрел…
Глава четвертая. Восточная Сибирь. Тайга, Май
1
Лунный свет проникал в избушку через маленькое окошко.
Лиза сидела на лежанке, забравшись на нее с ногами и опершись спиной о бревенчатую стену. Ей казалось, что ночь не закончится никогда, она даже не представляла себе, как проведет следующий день в обществе двух бандитов. Особенно ее пугал Ноздря. Скрыть свой страх перед ним Лизе не удалось даже в полумраке избушки, и теперь тот вовсю этим пользовался, время от времени зыркая в сторону пленницы и корча рожи, делая свою и без того мало приятную физиономию еще отвратительнее. Понимая, что нужно поспать, Лиза в то же время отдавала себе отчет: пока не вернулись Алеша с Антоном, глаз в присутствии своих жутких стражей она смыкать не должна. Слава богу, что Рогожин не приказал подручным связать ей руки, а эти двое сами не додумались.
Впрочем, первое время Лизе даже показалось, что Щербатому с Ноздрей не до нее. Вскоре после того, как остальные мужчины ушли к тунгусскому капищу, эти двое расположились за столом, разложили нехитрую снедь – Лиза со своего места даже не видела, что они там едят, – и Щербатый вытащил флягу. Когда свинтил крышку и разлил по кружкам, резкий сивушный запах не оставил у пленницы сомнений в том, чем угощаются бандиты. А вслед за этим пониманием пришел еще больший страх.
Ведь до Лизы дошло: ближайшее время она должна провести не просто с двумя бандитами, а с двумя пьяными бандитами.
Страхи стали оправдываться довольно быстро.
– Слышь, Васька, – спросил Ноздря, прожевав кусок хлеба.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
