Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
* * *
– … поели, собрались и уехали, как рассвело. Вот в ту сторону.
Перо охотно помог бы русу, который показал себя достойным воином и человеком. Соврал бы что-нибудь подходящее. Но спрашивал его не кто-нибудь, а его, Перо, господин. Врать же собственному владетелю очень опасно. И глупо. Рус – чужой, а Мислав – свой. И господин, кстати, не из худших. Три шкуры не дерёт, народ зря не обижает. Перо, пока войной на свой постоялый двор зарабатывал, всяких господ навидался. Жаль, конечно, что у руса с Миславом вражда, да ещё такая, что владетель аж шипит от ярости, но это их дело, господское. А дело Перо – путников накормить да спать уложить. Так он Миславу и сказал. И тот понял. Не стал наказывать Перо, что тот врага его упустил, зато расспросил подробно. Узнав же, что тот в одиночку порубил всю ватажку Грегора Волчика, только хмыкнул: «Этот может».
С Грегором Мислав, как оказалось, был знаком. Тот дела для него делал. Такие, о которых вслух не говорят. Однако скорбеть по убитому владетель не собирался. Много таких грегоров по дорогам таскается. Одного прибили, другого купит.
А для Перо всё обошлось хорошо, можно сказать. Правда, коней Грегоровой ватажки владетель с собой забрал. И фураж весь, что его люди в конюшне нашли. Ну, может, вспомнят о взятом, когда за данью придут. А не вспомнят, тоже ничего. Главное, в живых оставил господин. А мог бы и прибить под горячую руку. Очень он зол на храброго руса…
* * *
– Прошу, господин рыцарь! Коников вот ему отдайте, он позаботится. Вещи ваши… Позвольте помочь!
Хозяин лебезил, как мог. Сам лехит и Илью за лехита принял, хотя выговор у того был совсем другой. Ну да какая разница, если герб у Ильи именно что лехитский, Болеславов.
Илья в гербах не разбирался, нарисовал свой на щите по памяти. В точности как на том пергаменте, что ему в Кракове выдали. Нарисовал точно, поскольку на память Илья не жаловался и кистью владел уверенно. Не хуже опытного писца.
Что ж, именно этого Илья и добивался. Превратиться из знатного руса в лехитского рыцаря. Батя как в воду глядел, когда говорил о таком в Кракове. Ну да неудивительно. Ведун же.
На постоялом дворе, называвшемся на здешний манер корчмой, было тесновато. И не только из-за проезжего люда. Больше половины – обитатели самого городка. Останавливаться в городке Илья не очень-то хотел, но встреченный смерд сказал, что дальше по дороге на поприще никакого жилья не будет, а коням отдых нужен. Да и Пипке не помешает. И дождь этот унылый надоел хуже комарья болотного. Так что Илья рискнул.
Тем более два дня назад он разжился кистью и красками, соскоблил наконец со щита волчью голову и нарисовал на обтянутом кожей щите ещё один щит, поменьше – с сапогом, факелами, диадемой и прочими завитушками.
Корчма была полна, но для господина рыцаря стол бы, конечно, освободили. Илья сам отказался. Пожелал, чтоб еду подали в комнату, наверх: корчма была двухэтажной.
На людях им маячить ни к чему. И самому светить лицо не стоит, и «оруженосец Пипок» с непривычки может что-то не то учудить.
В общем, разумная предосторожность.
Поели. Илья проверил, как заживают у Пипки ноги. Хорошо заживали, молодец лекарь, хотя и болтун. Пипка во время осмотра, как обычно, рдела маковым цветом. Хотя могла б уже понять: женские её части волнуют Илью не более чем все прочие.
К разговору о вере они больше не возвращались.
«Доберёмся домой – всё равно окрещу», – решил Илья.
Мало ли христиан держались старых богов и после крещения. От Сатаны отреклись, а вот от бесов языческих, которые своими были от прадедов-пращуров – это потруднее.
Илья и сам себя свободным от старой веры не чувствовал. Как тут не верить в старых богов, если они тут как тут. И в яви, и во сне. И непонятно, как уберечься. Был бы Илья не Христа, а Перунов, тогда было бы просто. Попросил бы у Молниерукого заступы, и всех дел. Что Перуну какие-то смердьи Свароги-Дажьбоги! Один взмах меча – и разбежались. Да они и не подступились бы. А Иисуса о таком как попросишь? Он и кровь людскую проливать воспрещает, а тут – боги, пусть и старые. Ну пусть не боги – бесы. Но как их можно изгнать, если не силой? Может, у кого-то такая сила имеется, как вот у тех, о ком в Писании сказано, но у Ильи сила только та, что живых в мёртвых превращает. А это, как в том же Писании сказано, большой грех. Нельзя человеку человеков убивать. Но кому-то надо. Вот и получается, если поразмыслить, что любви к Илье у Иисуса быть не должно. Терпит он Илью, потому что нужен и полезен. Так справедливый владыка вынужден держать при себе палача…
В общем, с собой Илье непонятно. А вот с Пипкой как раз всё просто. Есть на ней грехи иль нет, а после Крещения все простятся. Спасёт Христос упрямую девку, никуда она не денется. А может, и уверовать ей после Крещения легче будет.
Размышлял Илья о божественном, а занимался делом мирским: сходил на конюшню проверить лошадок. Да Владко побаловать сухариками и почистить собственноручно. Ему не в тягость, а для дружбы важно.
Вышло, что очень удачно Илья в конюшню наведался. Потому что, когда он оттуда возвращался, во двор корчмы как раз пожаловали новые гости. Мно-ого!
И кое-кого Илья признал: того самого старшего братишку отрока Цвенко, которому Илья по обещанию сохранил жизнь.
И не зря, получается. Остальных воев Илья, может, и не признал бы, а этот запомнился.
Сообразив, кто пожаловал, Илья поспешно укрылся в корчме и сразу – к лестнице на второй этаж. Наверху, однако, задержался. Послушать.
И сразу узнал голос владетеля Мислава. Который немедленно принялся выяснять у корчмаря, не видал ли тот здоровенного руса с девкой.
Корчмарь лебезил вовсю, но порадовать владетеля ему было нечем. Тем не менее он старательно перечислил всех, кто пользовался его услугами три последних дня. Илью тоже упомянул. Как гербового рыцаря из свиты князя Болеслава с оруженосцем, прибывшего сегодня.
Владетель, услыхав о «рыцаре Болеслава», высказался, мягко говоря, неодобрительно. Видать, не было у него с краковским князем особой дружбы.
Но связи со своим сбежавшим пленником не уловил, продолжил расспросы.
Илья понимал: надо убираться отсюда, да побыстрее. Но как это сделать, когда и корчма, и двор полны миславовых дружинников?
Уходить пешком, без лошадей – дело гиблое. Прорываться силой?
С Миславом десятка четыре воев. Многовато даже для Ильи.
Нет, если ничего, кроме атаки, не останется, Илья пойдёт напролом. Но всё же это крайний случай. Прорваться через такое количество дружинных и в одиночку вряд ли удастся. А уж с Пипкой…
Оставалось надеяться, что владетель настолько не любит князя Болеслава, что общаться с его рыцарем не пожелает. Тогда Илье удастся отсидеться в своей комнате, пока Мислав со своими утром не отправятся восвояси. Хотя…
Вот же он беспамятный! В конюшне же стоят уведённые у Мислава кони! Любимого владетелева жеребца наверняка знает не только сам владетель. И жеребец хозяина вряд ли забыл. Учует – непременно взволнуется. Да и остальные… Здесь вполне могут оказаться их бывшие хозяева. А ведь конь для воина – друг верный. Не разглядят его в темноте – сам голос подаст.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
