Она сейчас боится миллиона всяких вещей.
– Не в этом дело.
– Тогда поехали. Осмотрим Портленд вместе, поглядим, какой он вообще. Тебе понравятся маленькие крафтовые пивоварни. Походим пешком, может, найдем хорошее место для твоей студии йоги. И квартиру надо подыскать. Скоро переезжать, а нам до сих пор жить негде.
Она невольно морщится при каждом «мы» и надеется, что он не замечает. Он все время «мыкает». Он позитивен, он исполнен надежд, он, в общем, очаровательно убедителен, если у нее подходящее настроение, но сегодня каждое «мы» ей против шерсти, как лямка лифчика на сгоревшем плече, бесчувственное допущение на грани травли.
Она не сказала ему, что не поедет.
– Я не против, если ты выберешь квартиру без меня.
– По-моему, мы должны это делать вместе. Давай поедем, найдем жилье, а потом сможем по-настоящему думать о том, какое нас там ждет будущее.
Единственное место, в котором она с ясностью представляет свое будущее, – это лечебница. И там не будет никакого «мы».
– Я не знаю, поеду ли, – говорит она, на цыпочках подходя к настоящему ответу.
Феликс прекращает укладывать книги и потирает нижнюю губу большим пальцем. У него красивые губы.
– Ты про понедельник или про июнь?
Кейти медлит. Она не хочет говорить про июнь. Она хочет пить вино, нежиться на диване и смотреть кино.
– И то, и другое.
Феликс поджимает губы. Напряженно смотрит на Кейти, словно пытается сквозь ее глаза заглянуть ей в мозг или в душу. Или пытается понять, видит ли в ее глазах болезнь Хантингтона.
– Это из-за БХ, – говорит он.
– Да.
Он бросает книги и коробки и садится рядом с Кейти на диван.
– Что именно в БХ мешает тебе поехать со мной в понедельник в Портленд?
– Не знаю.
– Ты понимаешь, что у тебя пока нет БХ, даже если у тебя положительная проба на ген.
– Понимаю.
– И у тебя может быть отрицательная проба, так что все эти рассуждения про то, что у тебя однажды будет БХ, могут оказаться чудовищной потерей времени.
– Понимаю.
– Тогда поехали со мной! – говорит он, пытаясь убедить ее ямочками на щеках.
Обычно это срабатывает.
– Все не так просто.
– Ты знаешь, что можешь целую толпу сменщиков найти, если захочешь.
Она инстинктивно пожимает плечами, чувствуя себя ребенком, у которого проблемы с родителями. Если тебя загоняют в угол, лучше помалкивать.
– Если ты получишь результат и он окажется положительным, ты со мной порвешь?
– Не знаю.
Может быть. Наверное.
– Господи. Ты не знаешь, поедешь ли со мной в понедельник. Не знаешь, переедешь ли со мной в июне. Не знаешь, станешь ли получать результат анализа. Не знаешь, порвешь ли со мной, если у тебя есть ген БХ. Что ты вообще знаешь, Кейти?
Она не винит его за то, что он вышел из себя и злится на нее, но вынести этого она не может. Опустив голову, она смотрит на кладдахское кольцо, представляя, каким одиноким будет ее палец без кольца. Она хочет пожать плечами или снова сказать: «Не знаю», – и уйти от разговора. Она от всего хочет уйти: от результата анализов, от мыслей об июне, от созерцания того, как дергается и падает ее отец, от мыслей о БХ, от того, что стала удручающим источником злости и разочарования для Феликса. Может быть, нужно порвать с ним прямо сейчас. Его жизнь без нее будет настолько проще.
Иногда кажется, что единственное, что она знает, это болезнь Хантингтона. Ее голова полна мыслями только о ней. БХ. БХ. БХ. Она смотрит на Феликса, сосредоточенно глядящего на нее карими глазами, желающего ее, и она его тоже хочет. И в ее сердце отзывается не БХ, а другое знание, непреложная истина, придающая мужества, позволяющая себе высказать.
– Я тебя люблю.
Феликс смягчается. Обнимает ее и нежно целует в губы.
– Я тебя тоже люблю. Я знаю, то, что тебе приходится пройти, ужасно, несправедливо и очень нелегко. Но тебе нужно это пройти. А сейчас ты просто стоишь. Ты тонешь. Дай мне взять тебя за руку и пройти это вместе с тобой.
Кейти кивает.
– Ты прав. Я хочу это сделать.
Феликс улыбается.
– Хорошо. Я тебя люблю, есть у тебя этот ген, или нет, но я не согласен на отношения на расстоянии. Меня не интересует общение с тобой по ФейсТайму или Фейсбуку. Я хочу быть с тобой во плоти. Все или ничего.
– Но…
– Прости, но я, по крайней мере, ясно сказал, чего я хочу. Ты можешь ясно высказаться – для меня? Для нас?
– Ты мне словно ультиматум ставишь.
– Я уезжаю через четыре месяца, – говорит Феликс, указывая на картонные коробки. – Ты, похоже, этого не понимаешь. У меня такое ощущение, что ты решила не принимать решений, а потом, когда время придет, я уеду, а ты останешься, потому что так и не решила, что делать.
Он прав и не прав. Он так хорошо ее знает. Она в тупике. Она не может принять решение. Получить результат или жить, не зная своей генетической судьбы? Если она получит результат, и он положительный, порвать с Феликсом или нет? Переехать с Феликсом в Портленд против воли отца, покинув семью в трудную минуту, или остаться в Чарлстауне?
Если бы ей нужно было дать ответ сегодня, она бы проявила уважение к отцу и осталась. И вот еще интересно: если бы речь не шла о БХ и отец запретил бы ей уезжать с Феликсом, это могло бы так ее разозлить, что она кинулась бы собирать чемодан. Но БХ – жирная клякса в центре картины, и влияние отца дает Кейти еще одну вескую причину, чтобы мешкать, узаконивает ее нерешительность.
Быть или не быть, вот в чем вопрос. И пока что ответом было радиомолчание. Но Кейти понимает, что независимо от того, что она решит или не решит, Феликс через четыре коротких месяца уедет. Она понимает это каждую минуту.
– Прости. Я не знаю, что делать, – говорит она.
– Ты про результат анализа?
– И это тоже.
– Думаю, тебе стоит узнать.
– Да? Ты даже не хотел, чтобы я сдавала анализ.
– Незнание тебе нелегко дается. Ты живешь, словно тебе вынесли смертный приговор.
– Да?
Она не думала, что он замечает.
– Да. Думаю, тебе или надо спокойно, по-настоящему спокойно, жить в неведении или уж все выяснить.
Это правда. Но что ей выбрать? Вопрос на миллион долларов. Она часами каждый день спорит сама с собой, взвешивая за и против любого решения. Незнание – это счастье. Знание – сила. Жить здесь и сейчас – просветленный путь. Планировать будущее – ответственный. Готовиться к худшему. Надеяться на лучшее. К концу дня счет или равный, или его слишком трудно подвести, и Кейти падает в кровать, измученная попытками.
