Послышался какой-то звук. Дизель. Он приближался. Грузовичок почтальона был у дома Мэдисонов, прямо за соснами. Нужно подождать.
– Давай, почтальон, – прошептала она.
Аните показалось, что она слышит плач ребенка. Она обернулась к дому. Разве она оставляла дверь открытой настежь? Ну давай, где же ты? Правительству следует покупать почтальонам транспорт получше. Чтобы злыми не были. Она почти улыбнулась собственной шутке.
Он показался из-за поворота. На почтальоне были панама, рубашка с коротким рукавом и синие шорты. И моржовые усы, которые давно следовало подстричь.
– Доброго утречка, – сказал он.
– Скорее, дня, – ответила Анита и улыбнулась одними губами.
– Ага, приехал чутка позже обычного.
Он порылся в письмах и сказал:
– Для вас только одно. Кто-то даже не поленился от руки написать адрес и имя.
Он протянул ей письмо.
– Я как раз говорил Ларри, с соседнего маршрута, что нынче рукописных адресов на моих письмах всего процентов пятнадцать.
Анита схватила письмо и кивнула.
– Спасибо.
Она повернулась и пошла к дому.
Анита заперла за собой дверь и подумала, не следует ли позвонить матери, чтобы та сразу услышала, что же хотел сказать ей Лайл. Она глубоко вздохнула и надорвала конверт. Пальцы дрожали и не слушались. Сердце стучало.
Ребенок заплакал.
– Сейчас, сейчас, Ронни… дай мамочке секунду.
Из его комнаты донесся жалобный всхлип.
– Иду-иду. Тебе, наверное, плохой сон приснился.
Она пошла к ребенку, на ходу вслух читая письмо мужа.
«Дорогая Анита, если ты читаешь это письмо, то скорее всего я мертв. Я хочу, чтобы ты знала, я всегда любил тебя. Даже если ничего другого не будет, ты получишь очень хорошую страховку и сможешь позаботиться о себе и ребенке. Первым делом тебе нужно позвонить в офис шерифа…»
Когда Анита вошла в комнату, ее руки так тряслись, что письмо приходилось держать двумя руками. Ронни лежал в кровати и плакал. Одеяло собралось складками у покрасневшего и заплаканного личика. Анита наклонилась поцеловать ребенка.
– Мамочка собирается искупать тебя и покормить. Только погоди секунду, солнышко.
Она продолжала читать.
«Позвони и скажи, что твой муж погиб. Нет, скажи, что его убили. Я напишу имя убийцы печатными буквами, чтобы в его личности не осталось никаких сомнений. Он – тот человек, который убил Сэма Спеллинга и…»
Ребенок закричал. Он смотрел куда-то вправо от нее. На дверь. Анита обернулась и успела увидеть мужчину в черной лыжной маске. А потом он зажал ей шею.
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она. – Пожалуйста, не трогайте меня! Я отдам все, что захотите!
– Шшш, – прошептал он. – Сейчас ты уснешь. Не сопротивляйся, и не почувствуешь боли.
Она сражалась изо всех сил, царапала и отталкивала лыжную маску. Он свернул ей шею. Из глаз текли слезы. Тело вздрагивало, пока сердце последними толчками пыталось гнать кровь. Потом мужчина выпустил ее, и Анита осела на коврик. Взгляд умирающих глаз был прикован к ребенку.
Мужчина наклонился, выдернул стиснутое в ее кулаке письмо и прошептал:
– Ты – последнее звено… Это письмо счастья умрет вместе с тобой.
80
О’Брайен выехал из микрорайона «Ивы на ветру» и не хотел оглядываться. Он думал о Джуди Нилсон, ставшей алкоголичкой, – она топила боль, наполнявшую душу и пропитывающую ее нынешнее существо.
Чего она никак не хотела принять? «Иногда по ошибке можно довериться дурным людям… а они встречаются даже среди тех, кому платят за то, чтобы они тебя защищали». О’Брайен задумался о героиновом следе. Джуди находит подругу мертвой с семью ножевыми ранами в груди. Кто мог так разозлиться на Александрию Коул?
Ведя машину на север, к Дейтоне, О’Брайен позвонил Такеру Хьюстону.
– Какая ситуация с судьей Дэвидсоном?
– Все еще в Сиэтле. Я дозвонился до него, но ему нужно подписать ордер лично, а прямо сейчас он в трех тысячах миль отсюда. Тем временем я поговорил с адвокатом Чарли Уильямса, Робертом Кэллэуэем. Он приятный парень, хотя и несколько подавленный. Он послал мне по электронной почте материалы, которые мне нужны по этому делу. Прямо сейчас, пока мы говорим, я готовлю ходатайства.
– И что вы собираетесь в них швырнуть?
– Я называю это обходной атакой – ходатайство о представлении арестованного в суд. Я начну с окружного суда, где однозначно проиграю. Потом будет Апелляционный суд пятого округа, где я тоже проиграю. Затем Верховный суд Флориды… и там, при помощи СМИ, я попробую добраться до губернатора Оуэнса или генерального прокурора Флориды. Ходатайство может оказаться на обсуждении в Верховном суде в последний момент. В воздухе уже достаточно опилок, чтобы их начало засасывать в систему. Дальше, Шон, все будет зависеть от тебя – удастся ли тебе добавить к ним что-то вещественное. А пока ты этим занят, я подаю в суд ходатайство об отсрочке казни на основании того, что Чарли Уильямс не был адекватно представлен суду при исходном разбирательстве. Я изучил записи и считаю: его судили не беспристрастно. Он утверждает, что занимался сексом с Александрией по обоюдному согласию. Она не была изнасилована, как заявляет штат. В день ее убийства куча людей входила и выходила из кондоминиума. Почему драка не могла случиться раньше? Но тут появляется неуклюжий Чарли, влюбленный щенок, который пытается спасти любимую девушку из тисков порока. Кокаин, таблетки, выпивка…
– Героин.
– Героин?
– Я только что разговаривал с бывшей соседкой Александрии, Джуди Нилсон. Она сказала, что за два дня до убийства у них с Александрией состоялся разговор по душам. После того как Джуди обнаружила Александрию в душе, когда та старалась отскрести кожу до костей, смыть с себя грязь от вынужденного секса.
– С кем?
– Говорит, что не знает. Вероятно, с тем же парнем, который подсунул ей героин. Токсикологическое исследование после аутопсии не обнаружило героина в крови, но если она какое-то время его не принимала, то следов могло и не быть. Когда, по вашему мнению, ждать какую-то реакцию суда?
– Надеюсь, к концу дня. Если на это набросятся национальные СМИ, то суды могут найти время на рассмотрение ходатайства, и Чарли Уильямс получит отсрочку. Но прямо сейчас, Шон, на это нельзя полагаться ни тебе, ни Уильямсу. Все мы будем исключительными глупцами, если решим, что, заслушав ходатайство, федеральные суды непременно к нему прислушаются.
– Позвоните мне, как только что-нибудь узнаете. Спасибо, Такер.
О’Брайен отключился и набрал Лорин Майлз.
– Из Квантико что-нибудь слышно?
