«Нет-нет, я допустила большую ошибку, но я ее обязательно исправлю. Мишель, мы будем вместе, я буду о тебе заботиться, я буду тебя воспитывать и ты вырастешь прекрасным человеком. Я буду отдавать тебе все свое время, я научу тебя всему, что знаю сама. И ты, возможно, будешь более счастливым, чем твоя мать и твой отец. Возможно, тебе не придется мучиться, возможно, ты всегда будешь свободным».
— Мишель, Мишель, — шептала Констанция, расхаживая по пустынным и мрачным покоям дворца, — когда же я вновь встречусь с тобой, когда же я смогу тебя обнять?
И тут же сама себе ответила:
— Тогда, когда я смогу вырваться из этой золотой клетки. Только тогда мы будем вместе, когда перестанем зависеть от короля Пьемонта. Конечно, я благодарна ему, он спас меня, выходил, но он же сам во всем и виноват. Ведь это он, Витторио, вынудил меня идти той ночью к нему в Риволи и все получилось из-за него, из-за его желания обладать мной.
— Госпожа, — послышался голос служанки.
— Да, дорогая, — Констанция, смахнув слезу, обернулась. — Что случилось?
— Госпожа, к вам барон Легран, он ждет внизу.
— Спасибо, скажи барону, что я сейчас спущусь. Констанция немного припудрила лицо, поправила платье и, застегнув медальон, улыбнулась своему отражению.
«Ну что ж, ты хоть и пережила довольно страшные времена, выглядишь прекрасно и все еще, возможно, в твоей жизни сложится хорошо. Не надо отчаиваться, Констанция». Она направилась по широкой мраморной лестнице вниз, туда, где поигрывая шляпой в руках, стоял, обло-котясь о балюстраду, барон Легран.
Увидев Констанцию, барон учтиво поклонился даме, поцеловал руку.
— Извините, барон, что я заставила вас ждать.
Да что вы, графиня, я только приехал, не стоит извиняться.
— Пройдемте, — графиня взяла барона под руку и провела по двору.
Мужчина и женщина остановились у большой двери.
— Откройте, пожалуйста, барон, я хочу взглянуть на свои сокровища.
Барон распахнул большую дверь. Констанция вошла в большое пустынное помещение. В двух углах были составлены картины, скульптуры, мебель.
— Вот это, — Констанция указала направо, — все, что досталось мне из дворца в Риволи. А вот это — из
Дворца в Турине. Все остальное разграбили и уничтожили французы.
— Немного, — бросил барон Легран.
— Это плата за то время, что я была с королем.
— Я понимаю вас, графиня, и сочувствую. Увидев это, а тем более вспомнив, можно разрыдаться. Но не стоит, графиня, предаваться отчаянию, не все так плохо.
Констанция резко обернулась и увидела, что в двери стоит один из ее соглядатаев.
— Это ваша тень? — заметил барон Легран.
— Да, его приставил король, его величество боится, что я могу сделать какой-нибудь опрометчивый шаг, могу убежать.
— Значит, он чувствует, что все не так хорошо.
— Да, чувствует, хотя я стараюсь делать вид, что все в наших отношениях изменилось.
Увидев шпиона, лицо барона сразу же сделалось хмурым. Он приблизился к Констанции и прошептал:
— Графиня, а вы уверены в том, что хотите покинуть свою золотую клетку?
Графиня не задумываясь ответила:
— Да, барон, да.
Барон Легран и графиня де Бодуэн не успели договорить, как рядом с дверью, во дворе, возник силуэт всадника, за которым как тень следовал второй соглядатай.
— Это король, — прошептала Констанция, отходя от барона на шаг.
Король быстро соскочил на землю и вошел в помещение. Барон Легран, сняв шляпу, учтиво поклонился монарху. — Я никогда не думал, барон, что столь доблестный военачальник может интересоваться мебелью. Хотите купить или желаете что-нибудь продать графине?
— Нет, ваше величество, мы абсолютно случайно забрели сюда.
— Но если вы даже и желаете что-нибудь приобрести, то слишком поздно, барон, это все уже продано.
— Как? — изумленно воскликнула Констанция, бросаясь к королю Витторио.
— Очень просто, я все это продал.
— Но ведь это принадлежит мне, ведь это мои картины, моя мебель, мои скульптуры. Почему? Эти вещи мне нравились.
— Потому, дорогая, — глядя прямо в глаза Констанции, сказал король Витторио, — потому, что мы покупаем новые вещи, новую мебель, новые картины, новые скульптуры — все будет новое, ты же сама мечтала об этом. У каждого своя роль.
— Твоя роль следить за мной — тихо произнесла Констанция.
— Да, и это тоже, — кивнул король Витторио. — Должен знать все твои тайны, Констанция, я должен знать, где ты, с кем ты.
— Оставь мне мои тайны.
— У тебя, дорогая, еще достаточно секретов от меня, так что можешь не переживать.
— А эти еще долго будут следовать за мной по пятам? — Констанция кивнула на дверной проем, где стояли соглядатаи.
— Сколько нужно, столько и будут, — коротко ответил король.
— Ваше величество… — барон Легран сделал шаг.
— Спокойно, барон, не надо ничего говорить, я желаю, чтобы вы немедленно покинули этот дворец и направились в Турин.
— Но я… — хотел что-то сказать барон Легран. Король ее дал ему сказать.
— Это мой приказ, барон, и вы немедленно должны будете ему подчиниться.
Барон поклонился королю, затем Констанции. Графиня подала руку, барон склонился и прошептал:
— Я найду способ, графиня, чтобы вам помочь.
— Да, барон, я на это очень надеюсь. Когда за бароном Леграном захлопнулась дверь, король улыбнулся и немного скептично произнес:
— Теперь я вижу, Констанция, ты выздоравливаешь.
— Да, я знаю, — ответила женщина. — Почему ты на меня так смотришь? — перехватив взгляд короля, спросила женщина.
— У вас с бароном похожи глаза, как у брата и сестры.
— Да нет, я никогда этого не замечала.
— А я вот заметил сразу, вернее, у вас похожи не глаза, а их выражение, вы с ним, как будто, что-то замышляете.
— Да нет, что ты, дорогой, — попыталась успокоить короля Констанция, — мы просто очень мило беседовали о живописи и тут как раз появился ты, прервал наш разговор.
— Прошу меня извинить, графиня, я не хотел мешать беседе. Я люблю тебя, Констанция, — подойдя почти вплотную, произнес король Пьемонта Витторио.
— Да, я это знаю, — улыбнулась Констанция. Почти целую неделю Констанция уговаривала Витторио, чтобы он позволил ей увидеться с сыном. Король упирался, отнекивался, но Констанция была настойчива. Она пустила в ход все свое обаяние, она уверяла короля в верности, в том, что любит его, в том, что свидание с сыном ей необходимо.
