Книга Исповедь Камелии - Лариса Соболева

Спал Артем беспробудно, кажется, даже не переворачивался, так как одна сторона туловища затекла, а разбудил его нос, почуявший запах жареного мяса.

– Доброе утро. – Он вошел на кухню.

– Доброе.

Лика не обернулась, в общем-то, встретила его с прохладцей. Она обиделась. Не чувствуя себя виноватым, он уселся у окна, из пакета налил в стакан сока, выпил. Уложил на стол локти и ждал, когда Лика поставит тарелки, а еще ждал, когда она начнет, ведь атмосфера накалена, как сковородка, на которой жарилось мясо. Артем с безразличием смотрел в окно, там стоял туман, значит, потеплело. А думал о том, что он в более выгодном положении, чем Лика, все же может уйти, когда вздумается, ведь это ее квартира. Хуже было бы, если б она жила у него, тогда пришлось бы идти на всяческие ухищрения, чтобы, не выгоняя (выгонять скверно, не по-мужски), заставить ее уйти. В то же время не так все просто, точнее, совсем не просто.

Год они живут вместе гражданским браком, Артема что-то удерживало закрепить отношения штампом в паспорте. Лику естественно нервировала нестабильность, хотя и со штампом вряд ли появилась бы стабильность, как сейчас думалось Артему. Да, она как раз соответствует его представлениям о жене, матери его детей. И одновременно не соответствует! Потому что у него пропал к ней интерес как к женщине и ничего поделать с этим он не может, бессилен. Это случилось не вдруг, вдруг случается только любовь. И вот, когда Артем решил разорвать отношения, оказалось, что сделать это невозможно. Несколько раз он порывался уйти, Лика не пускала, нашла слабые струны и успешно давила на них. Вот и получается: имея выгодное положение, Артем в кабале морального кодекса и чувства долга, уйти может, но не может. Последнее время он нарочно поступал так, чтоб она сказала: уходи, а она не говорила, при всем при том Лика отстаивала свое место в его пространстве.

– Что у тебя с лицом? – прервала она ход его мыслей.

– Бандитская пуля, – вяло ответил он.

– Зашивал хоть врач?

– Угу.

Лика поставила на стол тарелки и сковородку, положила вилки с ножами, села. Завтракали. Молча. У него-то выдержка железная, потому что подкреплена целью, у нее выдержки в помине нет, однако надо отдать должное – она не скандалила, никогда не скандалила, но сейчас начала:

– Тебя не было несколько дней.

– Я предупреждал, у меня ненормированный рабочий день. Меня отправили на задание.

– Мог бы позвонить.

Да, мог, но не захотел. А ведь она приходила к Денисовичу проверить, где он шляется. Не доверяет, это дополнительно бесило, потому что он отдал ей права на себя и не знает, как их забрать, а она считает вполне законным ревновать. Закатить ему скандал – не выйдет, пробовала. Артем избрал тактику равнодушия, поэтому ответил на спокойной ноте:

– Нельзя было.

– Ну, нельзя так нельзя, – согласилась Лика и встала. – Я на работу, а ты?

– Я тоже.

– А выходной тебе после нескольких суток работы и ранения не положен?

– Будет когда-нибудь.

Лика ушла одеваться, Артем курил. Поступает он, конечно, как последняя сволочь, а не стыдно. Осознание сволочизма идет попутно, не оставляя следа внутри, это констатация, не более. Обошлось без слез, видимо, Лика поверила, но не заверениям Денисовича, будто Артем на задании, а следу от «бандитской пули» на скуле.

Лика вошла в верхней одежде, в ее глазах была тревога. Постояла, Артем знал, что сейчас она скажет нечто такое, отчего у него испортится настроение на весь день. И она произнесла с просящей интонацией:

– Тема, если ты меня бросишь, я умру.

Чутье у нее... радара, засекающего вражеский самолет. Он посмотрел на нее, как на топор в руке палача, отвернулся:

– Тебе пора.

– Ты не уйдешь? – робко настаивала на обещании Лика.

– Нет.

Все, ей достаточно обещания, она знает, что он не отступит от данного слова. Хлопнула входная дверь, Артем повесил голову, чувствуя, что не выберется из этой кабалы, угроза «я умру» не пустой звук. Однажды он ушел, Лика попала в больницу с истощением нервной системы, с полным отсутствием желания жить. Ее подруга позвонила Артему, назвала сволочью, он вернулся. Главное, ничего не изменится, не понимать этого невозможно, однако Лика принимает его таким, каковым он не является, а настоящим с нею он быть не желает.

Артем переоделся, грязную одежду отнес в ванную комнату, но, подумав, не кинул ее в корзину для белья, а бросил прямо на пол. Раз он сволочь, то и должен вести себя, как сволочь. Может, прикинуться импотентом? Впрочем, не поможет, секс у них и так дело редкое, случается, только когда его придавит. Когда же ей надоест?

День вступил в свои права, внеся поправки в ночные фантазии. София отстукивала на компьютере выписку из протокола (опять попросили, ибо все загружены по горло, а она не очень), как вдруг открылась дверь...

Сердце – прыг! Ой, нехороший симптом, предвещающий катастрофические последствия. Черт возьми, если б не Вовчик со своими выводами, явно услышанными от других, София долго была бы в неведении. Ну, хотела нравиться, ну, восхищалась им, стремилась увидеться, подольше остаться наедине, а что зреет нечто большее, не догадывалась. В общем, поймала себя на начальном этапе, это можно и нужно спустить на тормоза. Тем более что с его стороны к ней просматривается только безобидная симпатия, иначе он давно каким-то образом дал бы понять... Точно! Он мужчина, эта половина человечества инициативная, Артем инициативу не проявляет, значит, дышит к ней ровно.