— Но Кэй, — сказал сэр Эктор, — я и в Лондоне-то никогда не был.
— Тем больше причин поехать. По-моему, всякий, кто не выходит на такие турниры, просто доказывает, что в жилах его не течет благородная кровь. Подумай, что скажут о нас люди, если мы не поедем и не попытаем счастья с этим мечом. Они скажут, что сэр Эктор слишком низок рождением и понимает, что шансов у него никаких.
— А мы все и так знаем, что у нашего рода нет никаких шансов, — сказал сэр Эктор, — то есть, по части меча.
— Людей в Лондоне полным-полно, — сказал сэр Груммор, в голове у которого забрезжило робкое предвкушение. — Так говорят.
Он глубоко вздохнул и выкатил на хозяина замка глаза, вроде мраморных шариков.
— А магазинов! — внезапно добавил Король Пеллинор, тоже тяжело задышав.
— Будь я проклят! — вскричал сэр Эктор, так хватив рогом о стол, что брызги полетели. — Тогда поехали все в Лондон, хоть посмотрим на нового Короля!
И все поднялись, как один человек.
— Что же, я хуже отца, что ли? — воскликнул Король Пеллинор.
— Черт подери! — вскричал сэр Груммор. — В конце концов, пропади оно пропадом, все-таки это столица!
— Ура! — завопил Кэй.
— Господь милостив, — сказала няня.
В эту минуту вошел вместе с Мерлином Варт, но все были слишком возбуждены, чтобы заметить, что Варт, не будь он уже таким взрослым, пожалуй, сейчас бы не сдержал слез.
— А, Варт, — закричал Кэй, забыв на мгновение, что обращается всего лишь к оруженосцу, и вновь воротясь к детской их фамильярности. — Представляешь? Мы все собираемся в Лондон, на большой турнир в день Нового Года!
— Вот как?
— Да, и ты понесешь мой щит и копья для поединка, а я всех одолею и стану великим рыцарем!
— Ну что же, я рад, что мы все туда собираемся, — сказал Варт, — потому что и Мерлин тоже от нас уезжает.
— Да Мерлин нам и не понадобится.
— Он уезжает от нас, — повторил Варт.
— Уезжает? — переспросил сэр Эктор. — Постойте, это вроде бы мы все собрались уезжать.
— Он намерен покинуть Замок Дикого Леса. Сэр Эктор сказал:
— Погодите-ка, Мерлин, о чем это он? Ни слова не понимаю.
— Я пришел попрощаться, сэр Эктор, — сказал старый волшебник. — Завтра мой ученик Кэй будет посвящен в рыцари, а на следующей неделе другой мой ученик уедет отсюда как его оруженосец. Больше от меня здесь никакой пользы не будет, пора уходить.
— Ну, ну, не надо так говорить, — сказал сэр Эктор. — Я считаю вас очень полезным малым, что бы ни произошло. Оставайтесь и учите меня или станьте библиотекарем или еще кем-нибудь. Не бросите же вы старика в одиночестве после того, как дети разлетятся.
— Мы все еще встретимся, — сказал Мерлин, — так что печалиться не о чем.
— Не уходи, — сказал Кэй.
— Я должен уйти, — ответил его наставник. — Мы прекрасно проводили здесь время, пока были молоды, но Время летит, это в его природе. Существует множество дел в иных частях королевства, которыми мне следует заняться прямо сейчас, для меня настает пора особенно хлопотная. Ну, Архимед, скажи обществу до свидания.
— До свидания, — нежно сказал Архимед, обращаясь к Варту.
— До свидания, — сказал Варт, не поднимая глаз.
— Но вы же не можете так вот уйти, — воскликнул сэр Эктор, — вы обязаны были известить меня за месяц вперед!
— Не могу? — ответил Мерлин, принимая позу, к которой всегда прибегают философы, намереваясь растаять в воздухе.
Он приподнялся на носки (Архимед покрепче вцепился ему в плечо) и начал вращаться, словно волчок, — сначала медленно, потом все быстрее, быстрее, пока не обратился в расплывчатый серый свет, — и через несколько секунд ни его, ни Архимеда не было и следа.
— До свидания, Варт, — прокричали за окном башенного покоя два еле слышных голоса.
— До свидания, — в последний раз вымолвил Варт — и торопливо вышел из комнаты.
23
Посвящение в рыцари прошло в суматохе приготовлений. Пышную купальню Кэя пришлось установить в кладовке между двумя вешалками для полотенец и старым сундуком с любимыми игрушками, содержавшем лохматую соломенную мишень для дротиков, — в те времена она называлась «флешкой», — потому что все остальные комнаты загромождали уложенные в дорогу пожитки. Няня все это время сооружала для всей компании новые теплые штаны, — исходя из того, что погода в любых краях вне пределов Дикого Леса изменчива до крайности, что же до сержанта, он полировал доспехи, пока они едва не стали ломаться у него в руках, а мечи доострил до того, что от клинков и половины не осталось.
И вот, наконец-то, настало время трогаться в путь.
Если тебе не выпало счастье жить в Старой Англии двенадцатого века, — или когда там случилась вся эта история, — да при этом еще в отдаленном замке на краю Порубежья, ты, может быть, затруднишься представить себе все чудеса их путешествия.
Дорога, или тракт, большей частью тянулась грядой высоких холмов или безлесых взгорий, и по обе стороны от путников расстилались внизу пустынные болота, где вздыхали под снегом тростники, и потрескивал лед, и на красной заре разносилось по зимнему воздуху громкое кряканье уток. И так по всей стране. Порой по одну сторону от гряды расстилались вересковые пустоши, а по другую — сотни тысяч акров леса, в котором огромные ветви гнулись под бременем снега. Порой они различали тонкую струйку дыма среди деревьев или горстку построек далеко в бесстрастных тростниках, а два раза наезжали на вполне почтенные города, способные похвастаться несколькими харчевнями, но в целом это была Англия, не тронутая цивилизацией. Вдоль самых лучших дорог на расстоянии полета стрелы были устранены любого рода укрытия, дабы не прирезали путника затаившиеся лиходеи.
Спали они где придется — иногда в хижине какого-нибудь землепашца, способной их приютить, иногда в замке собрата-рыцаря, пригласившего их отдохнуть, иногда у простого очага, среди блох, в маленькой грязной лачуге, перед которой торчал кол с привязанным к нему кустом, — такова была в те времена обычная вывеска постоялых дворов — а раз или два и под открытым небом, поплотнее стеснившись для сохраненья тепла, окруженные жующими конями. И где бы они ни шли, и где бы ни спали, восточный ветер свистел в тростниках, и в звездном свете высоко проносились дикие гуси, приветствуя криком светила.
Лондон был переполнен. Не будь сэр Эктор счастливым обладателем небольшого участка земли на Пирожной улице, на коем стоял приличный постоялый двор, навряд ли удалось бы им отыскать пристанище. Но сэр Эктор был таковым обладателем, и собственно говоря, большая часть его доходов проистекала именно из этого источника, так что им удалось получить на пятерых три постели. И они сочли это удачей.
