— Знаю.
По тону я поняла, что не просто знает. А хочет, чтобы все произошло именно так. Перед окном. Похоже, открылся сезон эксгибиционизма…
Наконец он оторвался от моих губ, проложил дорожку поцелуев вниз, покусывая и облизывая соски. Я, запрокинув голову, выгнулась навстречу ему всем телом. Одной рукой он продолжал сжимать грудь, второй — задрал подол платья, жадно нашаривая трусики и то, что под ними.
Меня захлестнула жажда его прикосновений, его энергии. Губы Кевина двинулись еще ниже по моему телу, я застонала. Он опустился на колени, стянул с меня трусики до самых щиколоток. Слегка раздвинул бедра и зарылся в них лицом, щекоча бородкой кожу. Я была уже горячая и влажная и, когда он коснулся языком моего жаждущего клитора, застонала еще громче. Колени у меня задрожали.
Я попыталась было сказать, что не стоит этого делать, можно сразу перейти к главному. Но, чувствуя мягкие движения его языка, от которых огонь во мне разгорался все жарче, договорить не смогла. Последние трое мужчин, с которыми я имела дело, до экстаза меня так и не довели. И сейчас, хотя встреча была по сути деловой, всего лишь частью плана по поимке Никты, мне внезапно и эгоистично захотелось получить от нее больше, чем одну только энергию.
Он ласкал меня языком то быстрее, то медленнее, то усиливая нажим, то ослабляя. Когда в меня хлынул поток его мыслей, я поняла, что ему нравится это делать… нравится видеть мою реакцию на каждое движение, а не просто процесс сам по себе. Он был из тех мужчин, которые получают удовольствие, доставляя его женщине. Огонь, зажженный им между моими ногами, рос и ширился от каждого прикосновения языка, постепенно распространяясь по всему телу, до кончиков пальцев. И вскоре вся я стала огнем в человеческом — верней, суккубовском — обличье. Жгучее наслаждение достигло критической точки, колени подогнулись, и Кевин обхватил меня за ноги, чтобы не упала.
Достигнув пика, огонь обратился в чистый свет, чистое блаженство. Я закричала. А Кевин даже во время оргазма все продолжал дразнить меня языком. Удержать, правда, уже не смог. Ноги мои превратились в желе, я сползла по стене, села на пол перед Кевином. Довольный, он улыбнулся и поцеловал меня. На губах его я ощутила собственный вкус.
— Вставай, — сказал Кевин.
Взял за руки, помог подняться.
Подвел меня к окну, снял платье совсем. Бережно посадил на высокий подоконник. Потом разделся сам и пробормотал:
— Презерватив найти надо. Я кое-как перевела дыхание.
— Нет, я хочу чувствовать тебя… тебя самого. — Взяла его руку, положила между ног. — И чтобы ты меня чувствовал.
После удовольствия, которое он мне только что доставил, я стала очень влажной. Пальцы его легко скользнули внутрь, глаза распахнулись. Мгновение он колебался, потом кивнул.
Любому из своих друзей-людей я, конечно, посоветовала бы безопасный секс. Для меня это значения не имело — я не могла ни забеременеть, ни подхватить болезнь. И партнеров своих часто уговаривала обходиться без защиты, чтобы усилить в них чувство вины. Но сейчас, с Кевином, всего лишь не желала тратить время на поиски презерватива. Слишком велики были нетерпение и жажда. Я хотела его немедленно.
Он хотел меня не меньше. Потрогав его, я в этом убедилась. Обхватила пальцами, сжала, начала поглаживать. Затем, прижавшись спиной к холодному оконному стеклу, подняла и развела колени. Подоконник был такой высоты, что бедра наши оказались на одном уровне.
Я ввела его в себя, и мы оба задохнулись от восторга. Он вошел глубоко, наполнив меня до отказа. Изменив обличье, я сделала себя предельно тесной, и наслаждение, которое он доставлял мне, испытывая эти пределы, было утонченно изысканным. Мгновение Кевин не шевелился, смакуя само соприкосновение, потом медленно начал двигаться, с каждым толчком прижимая меня к стеклу.
И в этот миг в меня заструилась его жизнь. Я чуть не вскрикнула от облегчения. Блаженство, которое доставлял поток энергии, соперничало с физическим наслаждением. Я так истосковалась по ней, так жаждала этой неописуемой радости — чудесной, чистой силы человеческой души. Никта украла часть меня самой… и сладко было чувствовать, что я цела снова — пусть даже не надолго.
Мысли Кевина, обладавшего мной, тоже были счастливыми. Некая тайная, странноватая часть его существа тешила себя надеждой, что жильцы соседнего дома наблюдают сейчас за нами. Ему хотелось, чтобы наблюдали. И завидовали.
Движения его становились все резче и быстрее, он твердил не переставая, какая я потрясающая, какая красивая. Не остыв от удовольствия, которое он доставил мне изначально, я достигла пика еще дважды. Потом почувствовала, как он напрягся, и поняла по выражению лица, что он уже не владеет собой. Схватила его за руки, и последним толчком он придавил меня к стеклу с такой силой, что оно едва не треснуло. В момент кульминации поток энергии тоже достиг своего пика, и, когда все затихло, оба мы счастливо выдохнули.
Ушла я от него не так быстро, как от Брайса, но и понежиться хоть немного в приятной истоме себе не позволила. Помогла Кевину одеться, расположиться на диване со всеми удобствами. Он мне нравился, и мы вполне могли еще когда-нибудь увидеться, случись такая нужда.
Вид у него, когда мы прощались, был довольный и сонный.
— Ты самая изматывающая женщина из всех, кого я встречал, — пробормотал Кевин с закрывающимися от усталости глазами.
Я невольно улыбнулась. Да уж. Другие душу у него не воровали… во всяком случае, не в буквальном смысле.
— Это значит, что мне лучше держаться от тебя подальше?
Он тоже улыбнулся, зевнул.
— Нет. Никогда…
Уходила я от него в приподнятом настроении. Но когда, полная энергии до краев, подъехала к дому и вспомнила, для чего в действительности нужна была эта встреча и что должно произойти ночью, радости поубавилось. Огонь, пылавший во мне час назад, обратился в холодные угли.
Дома меня ждали Винсент, Картер и Ясмин. По поводу моего свечения никто и слова не сказал. Тут же с жаром пустились обсуждать план действий.
— Никта наверняка сегодня явится, — рассудил Картер. — Увидит, что ты взяла энергию, и примется за дело.
Ясмин подхватила:
— Нам тут находиться нельзя. Останется только Винсент, в гостиной. Его она ни в чем не заподозрит, примет за обычного человека. Но он почувствует, когда она начнет тебя выедать, и сразу сообщит нам. Мы явимся и повяжем ее.
От слов «выедать» и «повяжем» мне сделалось не по себе.
— И как это произойдет?
— Мы выдернем ее и загоним в ловушку, — сказал Картер.
«Выдернем», похоже, означало, что выдергивать будут из меня. Ох.
— А потом вернем обратно в заточение, — добавила Ясмин.
Их уверенность меня слегка подбодрила. Подпала, видно, все-таки под влияние ангельской харизмы… Но отступать в любом случае было некуда, если я хотела избавиться от ночной гостьи.
