— Если кратко — да, примерно так, — зевнув, сказал он.
— Слишком много хлопот, чтобы избавиться от одной потенциальной проблемы. Пристрелить парня или подсунуть ему наркотики было бы проще. Ваш абсурдный план мог провалиться в пятидесяти местах. Он и не сработал! Я вычислил, что меня обманули.
— Сегодня я понимаю, что вы правы. Посредственность обычно плохо работает «на крючке», но вам удалось устроить так, что никого публично не расстреляли. И вот что я еще хотел вам сказать: мне не нужны подробности. Иногда лучше не знать.
— Я в любом случае не собирался вас посвящать. Что произошло между мной и Малоуни, касается только меня. Вы говорили, что хотели со мной поговорить…
— Да. — Он откашлялся и жестом отослал Рико.
Я схватил того за руку.
— Он остается. Хочу, чтобы он услышал.
— Прекрасно. Рико ведь мне объяснил, чего вы от меня хотите: снова служить в полиции и получить золотой жетон. Так вот, я могу для вас это сделать.
— Простите, мистер Донохью. Я продаю оптом, но покупаю в розницу. Я не хотел бы продаваться дешево, как мой дружок Рико.
Донохью ослепил меня блеском фарфоровых зубов.
— Я был бы разочарован, если бы вы оказались слишком покладистым. Со сговорчивыми одни неприятности. Мне нужен человек вроде вас, который может сосредоточиться и умеет держать язык за зубами. — Посмотрев на Рико, он продолжил: — Я уже держу Мо и Ларри в руках. Думаю, моему имиджу был полезен отказ от услуг Кучерявого, не так ли?
— Что, если моя цена — это маленькая месть? — спросил я. — Вдруг я захочу, чтобы вы не только лишили его золотого значка, но и уволили из полиции без пенсии? Вы могли бы это осуществить?
Гнев, паника и униженность читались на лице Рико.
— Конечно мог бы. — Донохью казался оскорбленным. — Но стану ли?
— Смелее, мистер Донохью! Вы готовы облить грязью вашего друга детства и политического союзника, в то время как его сын, возможно, лежит мертвым где-нибудь в канаве. Конечно же, вы бы на это пошли, если бы решили, что я представляю для вас ценность!
Джо Донохью помолчал, переваривая наш разговор. Рико сидел с побитым видом.
— Знаете, мистер Прейгер, Рико предупреждал меня о вас. Теперь я понимаю почему. Вы не собираетесь работать со мной, не так ли? Последняя часть нашего разговора имела просто…
— …назидательное значение, — докончил я за него. — Да, думаю, для Рико он оказался интересным. Когда дешево продаешь себя, есть опасность получить еще меньше, чем просишь.
Не в привычках Донохью было попусту тратить время. Он протянул мне руку, и я пожал ее — чисто механически.
— Это было поучительно, — сказал он. — Надеюсь, я могу рассчитывать на ваш голос.
Я был уклончив.
— А что может помешать мне обратиться к прессе?
— Кроме отсутствия доказательств? — Он подмигнул. — В любом случае меня сегодня здесь не было. Спросите Рико или Альфонсо. Возможно, самая весомая причина в том, что вам придется запятнать Малоуни — пусть и косвенно, — чтобы навредить мне. Не это ли раздражает вас больше всего? Счастливо, мистер Прейгер.
Рико был потрясен до глубины души. Потный и бледный, он пытался что-то сказать, но смог выдавить из себя лишь какое-то бессвязное бормотание. Так-то лучше. Мне тоже не хотелось говорить. Уйдя, я намеренно оставил свой пакет с моей едой.
Объедки — они объедки и есть, как бы вы их ни украшали. Подозреваю, Рико это ясно понял.
*
Мне и правда хотелось сдержать слово и пообедать с Кэти, но за последние пять дней я очень устал, так что, придя домой, решил отдохнуть в надежде хоть немного «подзарядить батареи». Но ничего не получалось. Еще несколько дней — и я смогу по-настоящему отдохнуть. Я позвонил Кэти в контору и предупредил, что не приду. Она была разочарована, но не обиделась, сказала, что будет работать, ведь в последнее время ей было трудно сосредоточиться.
— Никак не могла заставить себя работать, — сказала она.
— Почему? — спросил я
— Я кое-кого встретила. И не могу выбросить его из головы.
— Симпатичный?
— Ничего, если нравится такой тип.
— Какой именно?
— Ну, не знаю, — промурлыкала она. — Зеркало от тебя далеко?
— Ах, это тот самый красавец? Кажется, придется последить за тобой.
— Мне бы это понравилось.
Мы еще немного полюбезничали, и она спросила, продвигается ли дело, которым я занят. Я ответил, что да. Я солгал Кэти, сказав, что ее отец не замешан в сожжении моей машины и нападении на Грини-стрит. Когда Патрик появится, будет и так жарко. Зачем все усложнять?
— Это был муж Терезы Хики, не беспокойся, — заверил я ее. — Я сам с ним разобрался.
Кэти больше ничего не спрашивала: раз я сказал, что разобрался, так тому и быть. Это мое дело.
— Кстати, о моем отце, — продолжила она, — он собирает вещи. Ушел с должности и оставил пост в партии. Ты знаешь о его работе по сбору средств для казны? Он сказал, что устал тянуть лямку. Вчера просто встал и ушел. Это первый импульсивный поступок в его жизни. Мама по-настоящему рада.
— Я тоже. Я позвоню тебе зав…
— Ой, — перебила она меня, — пока не забыла: несколько часов назад звонила Мисти и сказала, что звонил Джек из бара «У Пути», спрашивал тебя, но никакого сообщения не оставил. Что ему нужно, как ты думаешь?
— Не знаю. — Я задержал дыхание. — Может, он забыл отдать нам какой-нибудь подарок?
*
Он взял трубку после первого звонка.
— Патрик! Патрик!
— Джек, это я, Мо.
— Приезжайте поскорее, пожалуйста! Что-то случилось. Я это чувствую.
Он повесил трубку, и я понял, что перезванивать смысла не имеет.
Квартира пропахла табачным дымом и бурбоном. На Джеке лица не было, и выглядел он как черт: волосы растрепаны, небрит, глаза красные, руки ужасно дрожат. Он предложил мне сесть и налить себе. Я согласился: если выпью немного, ему меньше достанется. «Меньше бурбона» — неплохая идея.
— Он не вернулся домой прошлой ночью, — лепетал Джек, мечась из угла в угол.
— Черт! — Я ударил кулаком по столу. — Он сбежал? Я так и знал, я не должен был…
— Он не сбежал! — Тон Джека был железным. — Он хорошо себя чувствовал, захотел пройтись. Все, что он собирался сделать, — прогуляться до пирса, подышать немного воздухом.
— Джек, вы обещали.
— Он не сбежал! Мы оба подготовились к субботнему утру. Все было прекрасно.
— Боже милостивый! Вы просто разрешили ему выйти?
— Я спустился с ним по лестнице и поцеловал его. Он сказал, что скоро вернется. Мо, у него было всего пять долларов в кошельке. Он не сбежал. Он наконец-то был готов.
