Книга Метро 2033. Бездна - Роберт Шмидт

На поверхность они выбрались через канализационный люк, находившийся радом с большим зданием теплоэлектростанции. Уже опускались сумерки. Учитель провел сына и все еще надутую Искру прямиком к берегу Одера, который был от них в нескольких десятках метров, и к стоящей там перевалочной станции. Он нашел станцию, когда повнимательней присмотрелся к карте кузнеца, еще там, внизу, прежде чем покинуть главный коллектор. По случайности, именно по этому месту шел сгиб, из-за чего бумага изрядно повытерлась, и там, где должно было находиться русло реки, зияла дырка. Однако при свете фонаря ему удалось заметить у ее краев прерывистую линию и едва видимые круги.

Помнящий надеялся, что канатка в Купеческой республике — в нормальном состоянии. Ведь купцы покупали себе благосклонность всех заинтересованных сторон — именно они доставляли выжившим самые необходимые вещи, потому даже известные своей бескомпромиссностью Спортивки не трогали караваны, идущие по их территории к далеким и не захваченным еще Панвроцлавом предместьям. Тем больше он удивился, когда, забравшись на крышу двухэтажного домика, увидел ржавые, битые механизмы и грустно провисающие, такие же позабытые стальные канаты.

Станцией не пользовалась уже долгие годы. Она оказалась брошена на произвол судьбы и стихий, а эти последние обошлись с ней так жестоко, как только умеет мать-природа.

— Что-то не так? — спросила Искра, встав рядом с ним.

— Не на это я надеялся, — признался он.

— А на что?

Он взглянул исподлобья, не слишком-то желая выслушивать очередные обзывательства или поучения. Потому смолчал и подошел к вальцу, под которым была вытяжка. Рукоять висела на крюке, как и должна была. Он вдел ее и попытался натянуть провисший канат. Шло туго, поскольку масло в шестеренках давно засохло, но после нескольких попыток он сумел более-менее натянуть толстую, в палец, стальную нить.

— Ты идешь первой, — скомандовал он, подтолкнув девушку.

— Почему это? — возмутилась она, отскакивая, словно блоха.

— Потому что ты — самая легкая, — ответил он спокойно, хотя внутри аж вскипел. — Как доберешься до места, зажги лампу. Это будет знак, что мы можем отправляться следом.

— Вижу, кое-кто здесь урок ухреначит, — обронила Искра издевательским тоном.

— Ага, а прямо сейчас этот кто-то ухреначит еще и твою задницу, если не заткнется и не отправится на другой берег, — рыкнул он в ответ, поворачиваясь к ней спиной.

Ему нужно было подготовить сына. Старый механизм мог подвести в любой момент, а потому Учитель решил, что они станут переходить по очереди, от самого легкого к самому сложному. А это означало, что он сможет отправиться, лишь когда Искра зажжет лампу во второй раз, подавая ему знак, что и Немой перешел на противоположную станцию без приключений. Если что-то пойдет не так и самый тяжелый из всей троицы, Помнящий, не сумеет добраться до западного берега, они останутся разделенными руслом почти пересохшей реки, непреодолимой преградой в нынешнем мире.

Но другого выхода не было, а потому стоило рискнуть. Карта кузнеца пока что их не обманывала, а согласно ей у станции на противоположной стороне находился вход в каналы, по которым они могли добраться до тамошних стоков. Их под ближайшими заведениями было полно, и, если ничто не помешает, троица еще до полуночи окажется в одном из хорошо обороняемых анклавов Мяста.

Помнящий поставил Немого под канатом, еще раз объяснил ему, как вести себя в случае проблем, а потом, когда вдали зажегся огонек, похлопал сына по плечу, поднял оба больших пальца и отступил на шаг. Парень ухватился за стальной канат, поправил обернутый вокруг ноги натертый жиром кусок шкуры и двинулся вперед, раз за разом перехватывая руками. Через какое-то время он растворился во тьме, уже опустившейся на высохшую реку.

С этого времени Учитель мог лишь наблюдать за ритмично подрагивающим канатом. Но это было не слишком увлекательным занятием, а потому он быстро начал готовить повязку на голову. Время заняться камуфляжем.

Он закончил обвязывать голову еще до того, как свет зажегся во второй раз. Осмотрелся. Уходить было жаль. Много бы он дал за возможность вернуться в анклав Иного. Отказался бы от всех привилегий нисколько не задумываясь, лишь бы ему пообещали отозвать — или хотя бы облегчить — приговор. Увы, знакомая фигура не появится и не удержит его от пути на территорию врага. «Надо двигаться, — подумал он, накладывая кусок выделанной шкуры шарика на штанину. — Нечего ждать…»

Стальной канат сильно прогнулся, когда он закинул на него ногу. Подождал немного, пока тот перестанет колебаться, а потом начал ритмично подтягиваться руками. Каждое такое движение приближало его на тридцать сантиметров к сыну. С каждым таким движением он удалялся от мест, в которых прожил в спокойствии двадцать лет. Глянул в направлении видимого вдали огонька. Властелины Башни уже разожгли пламя. Кем бы они ни были, продолжали нести поддержку таким людям, как он. «Я доберусь до вас, пусть бы мне пришлось перевернуть землю и ад, — пообещал он где-то на половине дороги. — Я лишь надеюсь, эта идиотка не сделает чего-то глупого. Чего-то, что уже не исправить». Терзаемый этой мыслью, он, несмотря на усталость, ускорился. Хотя Искра и помогла им, причем много раз, он все еще ей не доверял. Кузнец тоже притворялся его другом, а оказался гадом и предателем.

Учитель миновал русло реки и теперь полз в нескольких метрах над сушей, стараясь не смотреть вниз. Метрах в трех чернело разбитое окно, в котором исчезал конец каната. «Десять движений, — оценил он. — Потом еще два, может, три — и можно спрыгивать». Он заполз в темноту, опустил ноги и дотронулся стопами до бетонного пола.

— Можем собираться, — прошептал он едва видимым фигурам.

— Не так быстро, — слова были произнесены мужским голосом.

Тот, кто это сказал, стоял за его спиной. Помнящий замер. Не сдвинулся с места, даже когда вокруг него загорелись новые масляные лампы. В их свете он увидел четырех крепких мужиков в кожаных плащах. Двое держали Искру и Немого, двое приближались к нему. Были еще далеко, шагах в двадцати. Он бросил быстрый взгляд через плечо. За ним стоял только тот, кто заговорил. Худой и высокий, с черными, выбритыми на висках волосами и щетиной на узком подбородке.