Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Униженные хозяева улиц таким образом намекали, что они о нас помнят. Потрепанный хищник теперь не лез в открытый бой, а кусался исподтишка. Поэтому следовало соблюдать осторожность и поглядывать не только по сторонам, но и вверх.
Мы не отстреливались, когда враг бомбил нас мусором, – берегли боеприпасы, да и вычислить укрывшегося на высоте противника было не так-то просто. А он под конец нашего пути обнаглел настолько, что однажды угостил натуральной лавиной из автосэйлеров. Полимерные коробки торговых автоматов загрохотали в десяти метрах впереди, рассыпая нам под ноги остатки своего неразграбленного содержимого. Лишь хорошая реакция спасла нас от вражеских поползновений – турнирные инстинкты в агрессивной среде не утрачивались, а, наоборот, обострялись еще сильнее.
Будет неправильно сказать, что за три дня пути мы сплотились в дружную команду. Свыклись друг с другом – это вернее. Мы с Кауфманами не разрушали наш маленький сплоченный коллектив: я держал их в поле зрения, потому что обещал приглядывать за ними, они не отходили от меня по той же причине. Иногда во время остановок к нам присоединялся Хатори, еще реже – Ахиллес; остальным реалерам до нас и вовсе не было дела. Беседовали о разном, но предпочитали не затрагивать серьезные темы. Просто все чувствовали себя усталыми, и ничего путного из тех разговоров не вышло бы. Я судил об этом по себе: сколько ни пытался дядя Наум за время пути объяснить мне детали своего замысла, сколько ни тряс у меня перед носом дневниками прапрадедушки, я каждый раз уходил от разговора – чересчур заумно все это выглядело для капитана Гроулера. Вероятно, в спокойной обстановке я бы вник во все премудрости и познал принцип спасения мира по Кауфману, но только не сегодня. Трудно постигать древние истины, удерживая при этом ушки на макушке и поминутно озираясь в ожидании вражеской атаки.
Я верил в идеи Наума Исааковича и без доказательств, надеясь, что впоследствии он растолкует мне все не спеша и популярно. Разумеется, когда наша грандиозная авантюра благополучно завершится. В противном случае специфические знания об изнанке «Серебряных Врат» вряд ли окажутся для меня интересными. А тем более будут мной где-либо востребованы. Тогда уж лучше потратить время более практично. Например, ознакомиться с устройством печных термоэлементов – эта наука уж точно не отложится в голове бесполезным балластом и всегда будет востребована в условиях Жестокого Нового Мира.
Почти все, что рассказывали о штаб-квартире маршалов забредавшие к нам в поселок беженцы, на поверку оказалось правдой. Все, кроме того, что она якобы сильно разрушена. В нескольких километрах к востоку от Пирамиды действительно находился участок с разрушенными зданиями, подобный тому, какой мы с Кауфманами наблюдали по прибытии в центр. Саму штаб-квартиру разрушения миновали, а обратить ее в руины могла разве что ядерная ракета эры Сепаратизма. Гигантская белокаменная пирамида с вершиной из ярко-красного кварца – там располагался знаменитый зал Закона, в котором хранился один из первых экземпляров конституции Великого Альянса, – пребывала в запустении, что было различимо уже издали. Окон в Пирамиде не имелось, так что определить, был ли внутри пожар, мы не могли. Хотя что-то похожее на следы копоти, издалека приметной на белых стенах, наблюдалось у немногочисленных выходов из здания.
Именно эти следы придавали Пирамиде пятнистую черно-белую окраску березовой коры. Фиаскеры, чьих рук дело мы наблюдали, не добрались только до кварцевой верхушки Пирамиды, хотя разнести вдребезги зал Закона должно было, по идее, считаться делом чести для любого уважающего себя вандала; наверное, лентяи просто поленились взбираться по лестницам на километровую высоту. Кроваво-красный наконечник – отличительная черта всех маршальских Пирамид планеты, как и прежде, сверкал на солнце рубиновыми искрами, отчего сразу же выделял штаб-квартиру слуг закона из массы прочих строений, тоже довольно оригинальных по архитектуре.
Главный вход в Пирамиду располагался на пятом ярусе, на который мы заблаговременно спустились еще вчера. Возле входа признаки отгремевшего здесь сражения были весьма отчетливы. Мембраны силовых полей в воротах Пирамиды отключились, как и везде, а защитники из гуманных маршалов вышли не чета защитникам стадиума – закаленным в турнирных баталиях реалерам. На полный разгром маршальского войска указывали несколько валявшихся у входа скелетов, обглоданных бродячими собаками. Скелеты и обрывки мундиров на них как бы символизировали то плачевное состоянии, в каком находился сегодня институт блюстителей правосудия. Впрочем, делать выводы из увиденного о состоянии этого института по всему миру было пока преждевременно. Хотя, принимая в расчет примитивную психологию типичного фиаскера (сыт – доволен, голоден – зол), следовало догадываться, что положение дел в остальных гигаполисах Великого Альянса вряд ли сильно отличается от нашего – бунты, погромы, грабежи…
– Сомнительно, что здесь кто-либо остался, – предположил Хатори, спустившись с паланкина и подбирая с земли маршальскую фуражку. – Нам довелось повоевать с осатаневшими глюкоманами. Если эти твари чувствуют в противнике слабость, они только звереют. Маршалам в том бою победа не светила в любом случае. И потому, что их было мало, и потому, что они не были готовы убивать…
Разбросанные останки еще двух с лишним десятков тел были обнаружены нами сразу при входе в штаб-квартиру. Уличный воздух постоянно проникал в парадный холл через широкие ворота, однако мерзкий запах тлена все равно не выветривался отсюда. Практически все скелеты были одеты в разодранные маршальские мундиры – здесь происходила даже не битва, а массовая резня. При взгляде на ее последствия версия арбитра о тотальном разгроме защитников Пирамиды показалась мне убедительной. Соотношение противников в этом сражении сложилось далеко не в пользу маршалов. Да и продлилось побоище наверняка от силы несколько минут. Я был уверен, что на других ярусах здания увижу такую же удручающую картину, но, к моему облегчению, идти туда не потребовалось.
Разъяренные фиаскеры не удовлетворились лишь убийством тех, кто всегда ограничивал их свободу и заносил правонарушителей в позорный Желтый, а особо отличившихся – в Красный списки. Обстановка холла также хранила на себе следы безудержной агрессии нападавших. Все кварцевые и полимерные детали убранства были педантично обращены в осколки, а те, что разбить и растоптать было уже посложнее, валялись раскиданными и покореженными. Некогда аккуратно подстриженные кустики были выдраны с корнями, а экзотические деревья топорщили обломанные ветви. Даже цветы – вечный символ любви и мира – были безжалостно вытоптаны. Какой удар испытала бы при виде всего этого наша соседка, любительница роз Гертруда Линдстром! Человеческие скелеты, и те, наверное, не шокировали бы ее так сильно, как варварски уничтоженная клумба…
Наум Исаакович, старательно избегавший смотреть на истлевшие тела, резонно забеспокоился по поводу сохранности правительственного терминала, чья участь также могла оказаться плачевной.
– Напрасно волнуетесь, – утешил его арбитр. – Даже самый тупой из фиаскеров не станет спускаться на нулевой уровень, где расположен терминал. Что он там забыл? Во-первых, здесь и наверху-то нечем поживиться, а внизу и подавно: раздатчиков глюкомази маршалы не держат. А во-вторых, кому захочется потом карабкаться обратно вверх по лестнице на полукилометровую высоту? Нижние ярусы Пирамиды – это полностью изолированные от внешнего мира бункеры со стенами толщиной в несколько метров.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
