– Папа дома, – провозгласила она и закружилась на месте.
– Декка, – одернула я ее, – веди себя хорошо.
Каждое его появление было отмечено какой-нибудь трагедией. На этот раз это было молоко.
– Декка!
Я пришла в ярость. Я так долго ждала этого момента, и вот мы встречаем мистера Холмса пролитым молоком. Эмми куда-то исчезла, и я не знала, как ее позвать, чтобы это не показалось грубостью с моей стороны.
Декка подбежала к отцу, а я занялась вымакиванием молока собственной юбкой.
– Несчастный случай? – спросил мистер Холмс и подхватил одной рукой Декку.
Свободную руку он протянул мне, и я, приняв его помощь, встала.
– Эмми! – позвал он.
Она появилась так быстро, что мне стало ясно: она только того и ждала.
– Мы просто…
– Играли?
Я кивнула и посмотрела направо, в окно. Все было бесцветным и серым. Зима ушла, а весна только готовилась прийти.
– Играли.
Я чувствовала, что все мои надежды идут прахом.
Декка казалась такой маленькой, сидя на руке отца. Эмми суетилась вокруг пятна на ковре, подтирая, промокая и ощупывая.
– Уже все хорошо, Эмми.
Хотя он явно был чем-то встревожен, его обращенные к Эмми слова прозвучали очень мягко. Она тут же встала, присела в реверансе и, не поднимая глаз, попятилась к двери.
Я не собиралась ничего говорить. Я хотела, чтобы заговорил он. Я ждала и ждала, но первой подала голос Декка:
– Я выигрываю в домино.
– Не хвастайся.
– Она не хвастается. Это правда.
Я улыбнулась Декке, которая расплылась в ответной улыбке.
Мистер Холмс опустил Декку на пол, но она прильнула к его ноге. Он положил ладонь ей на макушку и осторожно высвободил ногу из ее ручонок.
– В самом деле? – с улыбкой поинтересовался он.
Декка неуверенно кивнула. Она видела, что взрослые смеются. Иногда это было хорошо, а иногда – нет.
– А теперь иди наверх, – сказал он Декке. – Пожалуйста, – добавил он, предвидя ее недовольство. – Я скоро поднимусь к тебе.
«Сейчас мы останемся одни!» – ликовала я. Мне хотелось знать, считает ли он меня хорошенькой. Я мысленно умоляла его посмотреть на меня, заметить, какая я, но он был рассеян и невнимателен.
Декка поцеловала меня в щеку, и я вспыхнула от смущения. Она была так близко, что я ощущала запах ее волос и прижавшееся ко мне худенькое плечико.
Мистер Холмс потрепал Декку по макушке, когда она проходила мимо него, и улыбнулся, глядя ей вслед. Я поняла, что даже если она и не была его любимицей раньше, то уже стала ею.
Мне казалось, что если и есть в этой комнате кто-то лишний, так это я. Я вторглась на территорию мистера Холмса, и мне было ясно, что это вызывает у него досаду. Иногда воспитательницы встречались здесь с мистером Холмсом, и тем не менее дом Холмсов оставался их личным прибежищем и был недоступен для учениц. Мистер Холмс расположился в кресле, и я поняла, что мешаю ему.
– Ну что ж… – начала я, собираясь откланяться.
О чем я только думала? Неужели я рассчитывала на то, что мистер Холмс в меня влюбится? Вот так, увлекшись, девочки попадают в дурацкие ситуации. Я решила, что больше никогда никем не увлекусь, что, прежде чем кого-то полюбить, сперва удостоверюсь, что это чувство будет взаимным. Я поняла, как важно контролировать свое сердце.
– Садись, садись, – произнес он, – прошу тебя.
Он указал на стул, и я поняла, что ошибалась. Он, похоже, искренне хотел видеть меня в своем доме. Я все это себе не придумала.
В этот момент в комнату снова вошла Эмми. В руках у нее был поднос, который она поставила на журнальный столик. Она осторожно и педантично наполнила мою чашку. Для этого необходимо было поднять чайник, поддерживая его под донышко, наклонить его, не позволяя руке дрожать. Налить. Решительным движением выпрямить руку, чтобы капли кипятка не успели оторваться от слабеющей струи и упасть на фарфоровый поднос, или, Боже сохрани, на серебро, на котором все видно, или, и того хуже, на леди, которой наливается чай.
Эмми ни разу не подняла голову и не посмотрела на меня. Ее движения были точными и уверенными. Она-то имела полное право находиться в Мастерсе.
Она подала мистеру Холмсу высокий прозрачный бокал и вышла. У меня пересохло во рту, но меньше всего на свете я хотела чаю.
Мистер Холмс сделал большой глоток из своего узкого бокала, опустошив его наполовину. Он казался бледным, но это могло объясняться быстро сгущающимися сумерками, погружающими нас в темноту.
Зазвонил колокол. Все девочки до сих пор были в Зале. Я подумала о Сисси, вероятно ожидающей моего возвращения. Но я никуда не собиралась идти.
– Время уроков, – произнес мистер Холмс.
Это прозвучало так небрежно, как будто мне не о чем было беспокоиться. Он осушил бокал до дна.
Сверху донесся шум воды – Эмми напускала ванну для Декки.
– Одну минуту, Теа, – тихо произнес он и вышел из комнаты.
Мистер Холмс вернулся со стеклянным графином. Похожие графины стояли у нас в гостиной.
Мне показалось, что он сейчас посетует на то, что после отъезда миссис Холмс успел приобрести дурную привычку.
Он стоял в другом конце комнаты, смешивая себе напиток в запотевшем бокале, поставленном на деревянную крышку рояля. Я подумала, что там останется мокрый след. Он был мужчиной и не обращал внимания на круги от бокалов. Но нет, он взял бокал и смахнул влагу рукавом пиджака.
Затем он сел и принялся разглядывать напиток в бокале. Сверху донесся какой-то звук, и мы одновременно подняли глаза. Наши взгляды встретились, и я ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Я училась держаться в присутствии мужчины естественно и непринужденно. Когда я снова подняла глаза, мистер Холмс смотрел в бокал, помешивая напиток пальцем.
– Теа, – произнес мистер Холмс и снова замолчал.
Он отряхнул мокрый палец, а затем его понюхал. Внезапно мне стало не по себе. Все эти жесты были очень интимными и не предназначались для моих глаз. Он сделал очередной большой глоток.
Я очень разнервничалась, и поэтому с языка слетело первое, что пришло мне в голову. Выскочило, как одна из древесных лягушек Сэма.
– Миссис Холмс еще не собирается возвращаться?
Вот именно этого говорить было нельзя. Это прозвучало так, как будто ее отсутствие меня возмущает, хотя на самом деле это меня радовало: если бы она была здесь, меня бы в этом доме сейчас не было, в этом я не сомневалась.
Он медленно кивнул.
– Я вот думаю, не отправить ли мне к ней и Декку, несмотря на перелом и шину. Но мне кажется, что без нее мне будет очень одиноко.
