Однако пора! Напоминаю туристам о второй их ноге, которая должна быть приподнята для продолжения пути. Автобус спускается от замка в долину, окруженную живописными холмами. Как-то я проезжал эти места ранним туманным утром, когда поднявшийся ветерок и взошедшее солнце стали разрывать туман на причудливые клубящиеся клочки. Мне не стыдно признаться – буквально комок подкатывал к горлу от этой немыслимой красоты.
Тут Люция заявляет в микрофон, что «в этом месте такая энергия, что моментально клонит в сон и ничего с этим поделать нельзя, такая уж здесь энергия». Попросив у водителей кофе, она действительно дремлет до самого Брно. Однажды мои водители, ребята простые, слабо верящие во всякие там энергии, намешали ей семь ложек кофе на кружку. Энергия не сработала: неожиданно для себя Люция проболтала всю дорогу! Если Венедикт Ерофеев утверждает, что мистика всегда идет бок о бок с половой распущенностью, то у Люции мистика сочетается с оголтелым феминизмом. О, с каким упоением, с каким смакованием она рассказывает о поистине драконовских чешских законах по защите прав женщин! С их помощью любая хитрая стерва запросто может скрутить беззащитного мужчину в бараний рог: раскрутить на алименты на ребенка, прижитого на стороне, запросто выгнать из дома, продолжая получать от него деньги на содержание. Для этого ей надо пожаловаться, что муж ее бьет, а потом заручиться подтверждением соседей, устроив пару раз в квартире страшный шум (а может, это она его бьет!).[24]Почувствовав поддержку женской части аудитории, Люция порой входит в раж и вещи говорит поистине ужасные: «Девочки, я вас сейчас научу… Вы за него не выходите, пусть он так вас содержит, подарки дорогие дарит… А когда он старенький станет, вы за него замуж выходите, „заботьтесь“ о нем, кормите побольше жирной пищей… „Нет, дорогой, мне не мешает, когда ты куришь, вот зажигалка, кури, кури… Налить еще сливовицы?“ А когда он умрет, все вам достанется, и вы будете за него большое пособие получать» (???!!!). Мне больно об этом говорить, но нередко вместо возмущения и отпора из глубины автобуса доносится глумливый одобрительный смех.
Брно – интересный город, но для экскурсий по улицам не очень подходящий. Когда-то очень красивый, он был сильно разрушен в войну. Однако даже со своими новостройками он живописно смотрится на зеленых холмах. Забавно, что он соперничает с Прагой, и соперничество это подобно вечному противостоянию Питера и Москвы. Жители Брно считают свой выговор правильным и смеются над пражским говором. И наоборот. Претензии Брно на статус второй столицы давно подкреплены переносом сюда Верховного суда, Арбитражного суда, Кабинета уполномоченного по правам человека. Претензии на статус культурной столицы тоже имеют основания: театральные и прочие фестивали и выставки проходят здесь регулярно. А знаменитые промышленные выставки имеют мировое значение и проводятся здесь с 1920-х годов прошлого века. Тогда же для них был построен выставочный комплекс с огромными павильонами. И при всем этом население второго по величине города Чехии, его второй столицы, – четыреста пять тысяч жителей! Люция очень интересно рассказывает про виллу Тугендгат, один из двенадцати памятников ЮНЕСКО на территории Чехии. Это шедевр раннего функционализма знаменитого архитектора Миса ван дер Роэ. Он построил ее в 1920-е годы за совершенно по тем временам сумасшедшие деньги местному богатею. Причем по строгим условиям контракта владелец не имел право сделать малейшую перестановку или переделку, живя на собственной вилле, не мог он даже повесить картину или фотографию на стену! Все должно оставаться так, как задумал архитектор.
Брно проезжаем быстро и летим по прекрасной дороге на юг. Вскоре все склоны холмов покрываются виноградниками, а равнины – сплошными садами. Флюиды любви к Люции пронизывают автобус, особенно подкупает туристов ее непосредственность, лишь я стараюсь не терять бдительности. Ее рассказ о местных традициях звучит примерно так: «Здесь фрукты вам совсем не обязательно покупать, можете к любому саду подойти и рвать, сколько вам угодно. А вот виноград нельзя трогать, раньше за это казнили, да и сейчас убить могут!» О господи! Понятно, что Люция хотела подчеркнуть трепетное отношение виноделов к своим виноградникам, но зачем же подталкивать моих доверчивых туристов к набегам на фруктовые сады? Один раз, когда со мной ездила жена, а Люция знала об этом заранее, она с утра села в автобус и первым делом сказала в микрофон: «Ой, я слышала, что жена Вячеслава с нами едет! Это святая женщина!!! Это святая женщина!!! Я ведь Вячеслава три года знаю!» Ну ничего себе, соратница и подруга! Прямым текстом объявить моим туристам, что с таким чмо только ангел может ужиться! А я, к несчастью, был в конце автобуса, откуда заорал благим матом водителю: «Володя, отключи микрофон, отключи микрофон!!!» Однако было поздно, весь автобус уже корчился от смеха. Так что расслабляться, пускать пузыри от счастья мне нельзя. А уж как окружающая обстановка этому способствует! Мы в очередном чешском раю, в Ледницко-Валтицком заповеднике. Сей объект наводит на грустные мысли: тщеславие богатых людей два-три века назад выливалось в куда более достойные и интересные деяния, чем сейчас. Проще говоря, со вкусом и фантазией тогда было получше. Князь Карел Евсевий Лихтенштейн, вместо покупки очередной яхты размером с авианосец, решил потягаться с самой императрицей Марией Терезией, создав парк больше и роскошней, чем у нее. И закипела работа! Деревья свозились буквально со всего мира, иногда в виде взрослых экземпляров размером до десяти метров! Осушались болота, прорывались пруды, перестраивался дворец. Работу продолжал его сын Йозеф Алоиз, при котором возник на территории парка уникальный объект. Задумав возвести для местных жителей костел, горделивый князь был так возмущен непониманием то ли самих прихожан, то ли чиновников, что решил в пику им построить ненужный минарет. Уникальное по инженерной конструкции сооружение напоминает устремленный в небо карандаш, что оказалось не случайно. Руководивший строительством талантливый рабочий-самоучка Хардтмуд позже изобрел грифельный карандаш, открыл свое производство, вскоре переехавшее из Вены в Ческе Будейовице… Прочтите, что на любимых наших карандашах написано: «Кох-и-Нор, Хардтмуд»! Собственно, и все последующие потомки Лихтенштейнов продолжали благоустройство и строительство парка, ибо унаследовали философию своего предка Карела Евсевия: богатство и знатность обязывают оставить после себя величайшее произведение искусства как достойный памятник. В XIX веке этот грандиозный парк называли Садом Европы. Кстати, с начала XIX века он был открыт круглосуточно абсолютно для всех посетителей.
Интересных объектов здесь много, дня эдак на три для неспешных осмотров. Люция щедро их все рекомендует, прекрасно зная, что в шестнадцать часов дегустация у пана Ладислава и в пятнадцать пятнадцать кровь из носу надо уезжать. Идет бесчестная игра в доброго и злого гида: «Сейчас спросим у Вячеслава, сколько он нам даст на все времени». Что ж, любишь – должен уметь прощать. Но, конечно, главное здесь – неспешно погулять по уникальному парку. Даже я, не способный отличить бузину от дрезины, замираю от восхищения под причудливыми стволами. А Люция ведет туристов по аллеям, показывает чудодейственные гинкго билоба, вход в оранжерею, дорогу к минарету, а потом уходит куда-то одна и ложится, по ее собственным словам, под какое-то дерево напитываться жизненной энергией.
