Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Чтобы продемонстрировать превосходство статистических прогнозов, Доуз предлагает рассмотреть пример с интервью при поступлении в университет.
«Что заставляет нас думать, что мы способны сделать лучший выбор, проводя со студентами интервью в течение получаса, вместо того чтобы просуммировать соответствующие переменные (например, результаты выпускных экзаменов в средней школе, средний балл, и, возможно, приняв во внимание мнения, содержащиеся в рекомендательных письмах)? Вот самое резонное объяснение, которое я могу предложить: мы переоцениваем свои когнитивные способности. На самом деле это наше когнитивное самомнение. Давайте посмотрим, из чего складывается средний балл. Он подсчитывается по результатам как минимум 3,5 лет обучения в старшей школе и оценивается для 28 предметов (а учитывая столь популярную систему четвертей, он подсчитывается по как минимум 50 оценкам).... И тем не менее, глядя на папку с интервью абитуриента, которого опрашивали в течение получаса, мы полагаем, что способны составить более адекватное представление, нежели то, которое основано на 3,5 годах кумулятивных оценок 20-40 различных преподавателей... Наконец, если нам так уж хочется проигнорировать средний балл, похоже, что единственной причиной для этого может стать убежденность в том, что кандидат обладает блестящими возможностями, которые он (или она) до этого успешно скрывали. Какое доказательство блестящих способностей лучше, чем результаты тщательно разработанного теста оценки способностей? Неужели мы на самом деле думаем, что мы лучше оснащены для оценки способностей, чем Служба тестирования Министерства образования?».
Почему возникает иллюзия интервьюера. Что рождает иллюзию интервьюера? Почему при отборе студентов и персонала так велик разрыв между профессиональной интуицией и реальностью? Такое впечатление, что Т. С. Элиот имел в виду именно интервьюеров, когда писал: «Между идеей и реальностью лежит тень».
Эта тень лежит, во-первых, потому, что интервью выявляет нынешние намерения опрашиваемого, а нынешние намерения менее информативны, нежели привычное поведение. Намерения имеют значение. Люди могут меняться. Но тем не менее лучшим предиктором того, каким человеком мы будем, является то, каким человеком мы были до сих пор. От себя не уйдешь — куда бы мы ни пошли, мы всюду возьмем себя с собой.
Во-вторых, тень лежит потому, что интервьюеры гораздо лучше представляют себе карьерные успехи тех, кого они приняли, нежели тех, кого отвергли. Поскольку успеха добивается большинство людей, то такая односторонняя обратная связь помогает интервьюерам поддерживать собственную веру в свои способности принимать нужных людей. Моя племянница, отвергнутая учебным заведением, которое должно было бы принять ее с распростертыми объятиями, вместо того чтобы остаться в одном из ведущих медицинских университетов мира, университете Джона Хопкинса, который она с успехом закончила, отправилась работать в общинную клинику для бедных в южном районе Чикаго. Но сотрудники отвергнувшего ее Вашингтонского университета ничего этого не узнали, поэтому она никогда не попадет в сводки об успехах и неудачах интервьюеров этого учебного заведения.
В-третьих, тень лежит из-за чудовищной власти фундаментальной ошибки атрибуции — искажения, свойственного интуиции. Говоря о других людях, мы недооцениваем влияние ситуации, в которой они оказались, и переоцениваем их внутреннюю предрасположенность к чему-либо. Мы исходим из того, что они на самом деле такие, какими кажутся в этой ситуации. Каким я выгляжу на баскетбольной площадке, таков я и есть на самом деле — завтра на этой же площадке, но не на заседании сотрудников факультета через час. Наша недооценка силы ситуации — это один из величайших уроков социальной психологии. Мы знаем, что мы действуем по-разному — в зависимости от того, находимся ли мы в церкви, прогуливаемся с друзьями или проходим в 7.00 утра интервью перед приемом на работу. Тем не менее, сталкиваясь с другими людьми, мы склонны думать: то, что мы видим, мы и получим в итоге. Но горы исследований на все темы, начиная от разговорчивости и заканчивая застенчивостью, показывают, что наше поведение, по словам Малкольма Глэдуэлла, «в гораздо меньшей степени связано с неким неизменным внутренним компасом, нежели с частными особенностями текущей ситуации». Интервью — это особая ситуация, которая говорит о других ситуациях ничуть не больше, чем голосование выборщиков — о результатах голосования всего электората. Кандидат, очаровавший нас своей точностью, позднее может регулярно опаздывать на работу.
Более того, обстановка интервью и поведение интервьюера неизбежно влияют на качество проведения интервью. Однажды мне довелось помогать другой кафедре нашего колледжа, и я проводил интервью двух кандидатов на работу. Одного из них одновременно интервьюировали шесть человек, причем каждый из нас задал по два-три вопроса. «Ужасно зажатый человек», — думал я в процессе беседы. Со второй кандидаткой я встретился в неформальной обстановке, за чашкой кофе, и мы сразу же выяснили, что у нас есть общие друзья. В процессе разговора я был очарован ее теплотой и увлеченностью. Только позднее я вспомнил о фундаментальной ошибке атрибуции и переоценил свои интуитивные впечатления. Зажатость одного и теплоту другой я списал на их свойства; на самом деле их поведение, несомненно, отчасти было обусловлено тем, что я встречался с ними в разных условиях.
В-четвертых, тень лежит из-за предрассудков интервьюера и того, в какой цвет окрашивают его восприятие и интерпретацию ответы интервьюируемого. Глэдуэлл рассказывает об одном интервьюируемом, который так реагировал на вопросы о вещах, в которых не слишком разбирался: «Есть масса вещей, о которых я ничего не знаю, но я уверен, что в надлежащей обстановке и при надлежащей помощи я справлюсь с ними». «Великолепный ответ!» — отмечает Глэдуэлл, симпатия и ожидания которого к кандидату нашли свое подтверждение. Позднее он размышлял над тем, как бы он реагировал на этот ответ, ест и бы с самого начала решил, что кандидат ему не нравится. Возможно, этот же самый ответ стал бы подтверждением высокомерия и хвастовства соискателя? Первое впечатление может превратиться в самосбывающееся пророчество, когда мы начинаем искать подтверждений и слышать то, что ожидаем услышать.
Во многих случаях первое впечатление предшествует интервью. В исследованиях в условиях реальной жизни соискатели получали более благоприятную оценку интервьюеров, если те знали, что они прошли предварительный отбор. Первое впечатление может сформироваться, если вам будут известны возраст, пол, привлекательность и расовая принадлежность человека. В классическом эксперименте Карла Уорда, Марка Занны и Джоэла Купера белые мужчины-студенты Принстонского университета проводили интервью белых и черных кандидатов на работу. Когда соискатель был черным, интервьюеры отодвигались от него подальше, продолжительность интервью была на 25% меньше, а интервьюер допускал на 50% больше речевых ошибок. Представьте, что вас интервьюирует некто, кто сидит, отодвинувшись от вас подальше, запинается и резко обрывает интервью. Неужели это не повлияет на ваши результаты собеседования?
Чтобы выяснить, каким именно будет это влияние, исследователи провели второй эксперимент. Они проинструктировали интервьюеров обращаться со студентами так же, как те обращались с белыми и черными соискателями во время первого эксперимента. Когда после этого проводили оценку видеозаписей интервьюируемых студентов, те, с кем обращались как с черными соискателями, выглядели более нервозными и менее результативными. Более того, они сами говорили о том, что чувствовали себя более нервозными и малоэффективными. Мы склонны провоцировать в окружающих проявление того, что мы видим в них.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
