Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Вот что ценится в этом мире! Полное равнодушие к окружающим – и ты царица. Готова разбить лицо – вот так, запросто, без особых угрызений совести, – и ты героиня, тебе готовы аплодировать. Убьет кого-то – вообще рукоплескать будут? Или памятник поставят?
И эти люди могут говорить о «темных временах», о «турецкой жестокости», о «кровавом султане» и «обагренных кровью руках Роксоланы»?! Жестокости было больше? Или ее просто не стремились прикрыть чем-то? Жестче был век – может быть, а вот честнее – однозначно.
Да и наконец, ей просто было скучно. Она уже прожила целую жизнь. Любила. Испытывала неприязнь. Искренне ненавидела. Боялась. Готова была убить – не убила, правда, никого не отравила, вопреки расхожему мнению, не подсылала наемных убийц, но ведь могла бы, могла! В случае необходимости, в случае угрозы жизни, особенно детям – всадила бы нож в сердце кому угодно, и ни секунды не сомневалась бы! В ту ночь, когда ждала нападения, прижимая к сердцу двоих детишек и сжимая в потной ладошке рукоять кинжала, – готова была прирезать не только нападающих, но и собственных детей, лишь бы умерли быстро, лишь бы не мучились, лишь бы не успели испугаться. После этого жизнь здесь, во времени, которое когда-то было ей родным, казалась какой-то… ненастоящей, что ли. Бледной. Тупой. Бессмысленной. Проснулась, помылась, поела. Сходила в магазин. Посмотрела телевизор. Еще поела. Это была не жизнь, а какое-то растительное существование.
Однажды она услышала разговор мамы с тетей Инной.
– Ее бы встряхнуть как-то, – говорила тетя Инна. – Стресс в хорошем смысле этого слова. Спасти тонущего ребенка или усыновить кого-нибудь на худой конец…
– Инна, что ты говоришь! Какое «усыновить» – ей восемнадцать лет!
– Девятнадцать будет через две недели, – деловито перебила тетя Инна; она, как математик, любила точность. – Но ты права, девятнадцать – тоже не возраст, когда можно обзаводиться детьми, тем более не своими. Ну, тогда купи ей собаку! Она должна о ком-то заботиться. Может, стоит завести какую-нибудь старую собаку? Слеповатую или с какой-нибудь болячкой? Кого-нибудь, кто действительно будет нуждаться в ее внимании. Да и кого нужно будет жалеть…
Мама устало вздохнула:
– Лучше бы она меня пожалела. Честно, Ин, как гляну в ее глаза потухшие – жить не хочется. Совсем. Уж лучше бы тогда это я в кому впала. Или вообще умерла.
Дальше Настя подслушивать не стала. Закрылась в комнате, залезла с ногами на диван и задумалась. Действительно, мама-то почему должна страдать? Надо как-то взять себя в руки! Неинтересно ей, видите ли. Там страшно было, по-настоящему страшно, и – справилась, не наложила ведь на себя руки! Правда, сейчас – тоже не наложила, но медленное угасание разве отличается в этом от смерти в петле или полета из окна?
Наутро она сама позвонила нескольким однокурсникам; многих не было в городе – каникулы все-таки. Но кое-кто был, и они рады были встретиться с девушкой, которую, кстати, навещали в больнице – пока она не пришла в себя и не заявила, что не желает никого видеть.
Потихоньку Анастасия вернулась к полноценной жизни. А о той, которая прошла, словно сон, даже запретила себе думать. Правда, иногда, ночами, когда она долго не могла уснуть, все же вспоминалось: вот она впервые видит Сулеймана и удивляется тому, что у него голубые глаза. Вот впервые приложила к груди Селима и Мехмеда. Вот они с мужем вдвоем смотрят на то, как делает первые шажки Михримах своими толстенькими ножками…
Но постепенно воспоминания стирались. Нет, ничего не забывалось, но выглядело как… как многократно просмотренный фильм, или – как книга, которую читал много раз и каждый раз все очень ярко себе представлял.
А в порожденной нестандартными поступками новой Роксоланы ветви пространства события развивались совсем не так, как они развивались на самом деле. Впрочем, можно ли говорить о том, что одна из ветвей пространства-времени имеет больше прав на то, чтобы называться истинной?
Сулейман Великолепный, Сулейман Справедливый, ненадолго пережил свою обожаемую жену; примерно через полгода после ее смерти он серьезно заболел, а еще через три месяца скончался. Последним его деянием было возведение мечети в честь любимой жены.
На престол сел старший из оставшихся в живых сыновей султана – Селим II, для которого делом чести было продолжение политики даже не отца – матери и который в буквальном смысле вместе с молоком впитал ненависть к англичанам. Турецкие пираты громили на морях английские суда, не трогая испанцев; те достаточно быстро поняли это и, конечно же, не преминули воспользоваться ситуацией.
Такого государства, как Австро-Венгерская империя, на карте мира не возникло; Венгрия существовала сама по себе, Австрия включала в себя только те земли, которые на сегодняшний день относятся к Верхней и Нижней Австрии и Штирии; Тироль, Бургенланд, Каринтия после того, как турецкие войска оставили их, оставались суверенными графствами и герцогствами.
Британии было так и не суждено стать «владычицей морей»: Гравелинское сражение не состоялось, Британии просто было нечего выставить против на самом деле непобедимого испанского флота. Окрыленный успехом, Филипп II Испанский решил, что Испания должна главенствовать не только на морях, но и на суше.
Созданная в начале 70-х Священная лига, в которую, помимо Испании, вошли также Неаполитанское королевство и королевство Сицилия, Тосканское, Пармское и Савойское герцогство и две республики – Венецианская и Генуэзская, – с легкой руки Лодовико Корнаро избрала совсем другие приоритеты: не борьба против неверных-иноверцев, но борьба против неверных-единоверцев, против врагов внутренних, «искажающих священные догматы христианской религии». Таким образом, «священная война» была развязана против тех стран, в которых «гнусные еретики глумились над христианскими святынями».
Сперва протестантизм каленым железом выжигали в Англии, потом наступил черед Голландии. Со Священной Римской империей Лига предпочла не связываться, решив для начала «поднакопить сил»; вместо этого нападению подверглась только пару лет как возникшая Речь Посполитая.
Поляки были католиками, литовцы – тоже, но, по мнению Лиги, католиками «неправильными». К тому же захват этих территорий был стратегически продуман и нес немалые выгоды: во-первых, Священная Римская империя оказывалась окруженной со всех сторон и ее со временем можно было «дожать», во-вторых – захват Польши также открывал выход к территориям, контролируемым османами, и сразу после победы над «своими» можно было перейти к войнам с мусульманами.
И на территории современной Восточной Европы запылали костры: святейшая инквизиция учила, как нужно правильно любить Бога. Там жили католики – такие же точно, как и в Испании, но все же инквизиция была уверена: странные восточные варвары верят в Бога не совсем так, как положено.
Дальше лежала странная и загадочная Русь, раздираемая на тот момент безвластием: претендентов на престол после смерти последнего царя имелось чуть ли не больше десятка. И предлог имелся отменный: вот тут-то вера уж точно была «неправильной»! И, конечно, сюда просто необходимо было принести «правильную» веру и «правильную» власть.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
