Сегодня мы наблюдаем за собой сами. Мы постоянно записываем свою жизнь, жертвуя всезнающему технократическому божеству огромные объемы данных, цифровые версии самих себя. Мы гонимся за прозрачностью во имя утилитаризма и счастья. Паноптикум позволял немногим увидеть большинство, сегодня же кто угодно может наблюдать за кем угодно. Мы становимся пленниками технологий, которые за нами следят, отбирают для нас информацию и принимают за нас решения. Google Glass – это наш новый паноптикум. Вскоре мы можем стать гражданами паноптикума, полностью открытыми всему миру.
Новая валюта нашего рынка – это личная информация. Сегодня компании и правительства собирают, анализируют и используют все больше и больше данных. Они следят за людьми через беспроводные технологии и спутники{268}. IT-критик Евгений Морозов пишет, что это позволяет демократиям собрать столько сведений о своих гражданах, что они могут предложить каждому «идеальный, персонализированный соблазн, которому невозможно сопротивляться»{269}. Но, возможно, еще хуже то, что все эти данные больше не принадлежат обществу: они находятся под контролем группы мощных технологических компаний, которые занимаются «алгоритмическим регулированием»{270}. Особенно это заметно в Кремниевой долине. Там «альфа-гики», добившиеся славы молодые предприниматели, стали новой элитой. Теперь, когда основные потребности удовлетворены, им уже не так сильно хочется улучшать мир вокруг себя и исполнять гражданский долг. Публичная жизнь всегда предлагала множество открытий и была мощным источником романтики, но теперь ее могут затмить частные технологические решения.
Даже самая интимная сфера нашей жизни, последний рубеж личного пространства – сны, – подвергается опасности. Мобильное приложение Shadow позволяет пользователям записывать свои сны. Они сохраняются, анализируются и обрабатываются вместе с тысячами снов других людей. В результате будет создана огромная база снов, которая позволит предсказывать, что приснится каждому пользователю программы, а в перспективе – и каждому из нас. Shadow (тень) – подходящее имя для такой программы, поскольку доступ к нашим снам – это туча, нависшая над независимостью. Что, если сны, самое личное, что у нас есть, навсегда перейдут в публичное владение? Что, если нашими снами будут делиться, торговать? А вдруг их «взломают»? Может быть, мы начнем превращать их в бренды и торговые марки? Превращение снов в товар – это худшее, что может себе представить романтик.
За Shadow последуют и другие подобные приложения. Сны – это только одна из множества сфер, которые хочет у человека отнять технократический бог. Он требует, чтобы все наши мечты подвергались анализу, все написанное было прочитано, а все сказанное услышано. Иначе говоря, они хотят любой ценой избавиться от сомнений. Грэм Грин утверждал: «Сомнение – это душа вещей»{271}. Эта фраза напоминает об одной из главных идей романтического движения – «негативной способности». Поэт Джон Китс определил ее как свойство человека «предаваться сомнениям, неуверенности, догадкам, не гоняясь за фактами и не придерживаясь трезвой рассудительности»{272}. Сомнение – основа нашей морали.
«Избавьтесь от сомнений, и останется не вера, а абсолютная, бессердечная убежденность. От этого только один шаг до «высокомерного фундаментализма», – писала Лесли Хейзелтон{273}.
Современные технологии продолжают лишать нас сомнений относительно будущего. Продолжающийся сбор метаданных все усложняется, и один человек уже не в состоянии держать все это в уме. Сегодня наша история – просто часть большого механизма по обработке данных, которые используются рекламными компаниями и бизнесменами, стремящимися предсказать будущее поведение человека, зная его в прошлом.
Для романтика все это неприемлемо. Нельзя хранить и анализировать все эти данные, строить схемы общества, подстраивать рекламу под нас, рыться в чужом цифровом грязном белье, отдавать свою жизнь на суд программистов. Все это недопустимо не только потому, что нарушает наши демократические права, но также потому, что упрощает жизнь и делает ее более предсказуемой и менее удивительной, чем она могла бы быть.
Принятие решений на основе Big Data может быть эффективным и удобным, но это всего лишь самый быстрый способ избавиться от проблемы. На то, чтобы заглянуть в будущее, способно только человеческое воображение и чувство прекрасного. У романтики и инноваций есть много общего. И то и другое – излишества, результаты смелости, подарки судьбы.
Мы, бизнес-романтики, рады, что данные могут помочь нам рассказывать истории, узнавать о себе что-то новое, давать новые возможности, удивлять. Но мы против маниакальной веры в цифры. Истин всегда много. Поэтому, когда нас пытаются уместить в одну историю, мы протестуем. Мы – это не наши онлайн-следы, не история посещенных сайтов, не рейтинг кредитного доверия. Мы непредсказуемы, что и делает нас людьми. Нам нельзя доверять. Мы непостоянны, можем и стремимся постоянно меняться. Это – наша главная черта и единственный способ избежать фанатизма, не переставая любить свое дело. Но если все записывается, то технология крадет у нас «романтику старых разговоров, тонкую идею о том, что некоторые вещи становятся лучше, если их забыть», – говорит IT-журналист Квентин Харди. Он связывает право забывать и способность начинать заново:
«Изобретать себя заново – главная черта американцев. Но в мире, полном документов и объективных истин, ей непросто проявляться»{274}.
Сегодня, когда прозрачность и превращение всего в данные стали нормой, мы должны превратиться в «романтических хакеров». Инженеры-хакеры улучшают продукты, услуги и бизнесы, чтобы удорожить их, но бизнес-романтики могут стать хакерами и сделать свои отношения глубже и ярче. Мы можем писать романтические программы, которые избавят нас от диктатуры рационального; дадут почувствовать всю удивительность и значимость «иного». Мы можем разрабатывать или менять технологии, чтобы расширять границы нашего мира, создавать «состязательный дизайн»{275}, который будет менять ценности и убеждения пользователя; запускать сервисы, которые не дадут нашему представлению о действительности застояться. Мы хотим сделать вещи не полезнее, а красивее. Мы не хотим избавиться от всех своих вопросов и проблем, от своей боли, но мы хотим придать всему этому смысл.
