Серж. Ничего?
Брекенридж. Серж, мое положение в обществе не позволяет предавать огласке эту ситуацию. Люди верят в меня. Я не могу позволить, чтобы с моим именем связали какой-нибудь скандал. К тому же, только подумай, как это может обернуться для Хелен. Ты что, правда думаешь, что я способен себя так повести по отношению к ней?
Серж. Миссис Брекенридж, она не подумала о вас.
Брекенридж (медленно). Есть что-то в этой ситуации такое, чего я не понимаю. Это не похоже на Хелен. Но еще больше не похоже на Стива.
Серж. На мистера Ингэлса? Я от него ожидаю чего угодно.
Брекенридж. Я не это имею в виду, Серж. То, что Стив может вести себя столь бессовестно, у меня не вызывает сомнений. Но не мог же он быть таким глупым!
Серж. Глупым?
Брекенридж. Если бы Стив хотел, чтобы его роман с Хелен продолжался, он бы мог добиться этого, и так бы шел год за годом, а мы ничего бы и не поняли. Только если бы он сам не захотел, чтобы мы узнали об этом. Он умен. Он ужасно умен. Но чтобы начать… начать обниматься при свете дня, зная, что мы вернемся за ней в любой момент, — даже дурак бы так не поступил. Вот чего я не могу понять.
Серж. Что он вам ответил, когда вы с ним поговорили об этом?
Брекенридж (уклончиво). Мы говорили… о многом.
Серж. Я никак понять не могу, почему это с вами должно происходить! Как будто благодарности, ее не существует в этом мире.
Брекенридж. Ох, Серж. Нам никогда не следует ожидать благодарности. Мы должны просто делать то, что считаем нужным, ради своих товарищей — и пусть наша доброта будет лучшим тому вознаграждением.
Справа входит Флэш, везет на коляске Билли, за ними идут Флеминг и Хелен. Брекенридж встает.
Билли. Ты хотел меня видеть, отец? Брекенридж. Да, Билли. Ты не слишком устал? Билли. Нет.
Брекенридж (обращаясь к Хелен, указывает на свой стул). Садись, дорогая моя. Это самый удобный стул во всей комнате.
Хелен молча повинуется. Ингэлс появляется из сада и замирает на пороге.
Но почему же мы сидим в такой темноте? (Включает больше ламп.) Ты так легко одета, Хелен. Для такого времени года ночи необычно прохладные. Ты уверена, что не мерзнешь?
Хелен. Уверена.
Брекенридж (предлагает ей портсигар). Сигарету, дорогая моя?
Хелен. Нет, спасибо.
Ингэлс (не двигаясь). Сегодня ты особенно отвратителен, Уолтер. Хуже обычного.
Брекенридж. Прошу прощения?
Появляется Эдриен, спускаясь по лестнице, затем вдруг останавливается и следит за происходящим внизу.
Ингэлс. Знаешь, что бы я сделал на твоем месте? Я бы кричал на Хелен по малейшему поводу и без него. Я бы бранил ее. Думаю, я даже бы ударил ее. Брекенридж. Ты-то бы да.
Ингэлс. А знаешь, что бы слупилось в итоге? Ей стало бы легче.
Хелен. Прошу, Стив.
Ингэлс. Мне жаль, Хелен… Мне ужасно жаль.
Тишина. Эдриен спускается вниз. У подножья лестницы она останавливается и видит, что Ингэлс смотрит на нее. Какое-то мгновение они смотрят друг другу в глаза. Затем она резко разворачивается, проходит в комнату и садится отдельно от остальных в углу.
Флэш (беспомощно озирая всех присутствующих). Какого черта происходит в этом доме?
Брекенридж. Флэш, ты не должен браниться в присутствии Билли.
Флэш. Ничего себе. Прощу прощения. Но я кое-что чувствую. Может, вам это неизвестно, но я достаточно чувствителен.
Серж. У нас в Москве такого бы не случилось.
Ингэлс (обыденным тоном). Ну расскажи же, Серж. Я сегодня слышал кое-что интересное о каких-то твоих соотечественниках. О советской культуре и об Обществе дружбы.
Серж (некоторое время смотрит на него, затем говорит). И? Что же вы слышали?
Ингэлс. Что их поймало ФБР. Кажется, они лишь прикрытие для советской шпионской сети в нашей стране. Одни среди множества. Слышал, что ФБР накрыло их и изъяло все их файлы.
Серж. Когда? Это ложь!
Ингэлс. Сегодня.
Серж. Я не верю в это!
Ингэлс. Сейчас об этом уже должны были сообщить газеты. А со мной новостью поделился старый друг Джо Чизмен из «Нью-Йоркского курьера» — они первыми узнали об этом. Он сказал, что завтра об этом напишут на первой полосе.
Брекенридж. Никогда бы не подумал, что у тебя друзья в прессе.
Серж. У вас есть сегодняшний выпуск «Курьера»?
Ингэлс. Нет.
Серж (обращаясь к остальным). А у кого-нибу…
Ингэлс. А чего ты так заинтересовался этим. Серж? Что тебе известно о советской культуре и об Обществе дружбы?
Серж. Что мне известно! Много чего известно! Я уже давно знал, что они советские шпионы! Я знал Макарова, их президента, который был в Москве. Он был одним из худших. Когда я сбежал во время Второй мировой войны… Я потому и сбежал, что люди, такие, как он, предавали своих. У них были благородные идеалы, но такие жестокие методы! Они не верили в Бога. Они утратили дух святой матушки России. Они потеряли нашу прекрасную мечту о братстве, равенстве и распределении обя…
Брекенридж. Не стоит говорить об этом, Серж.
Серж. Все то время, что я в этой стране, я хотел рассказать полиции все, что знаю об этом Макарове и о советской культуре и об Обществе дружбы. Но я не мог этого сделать. Не мог и рта раскрыть… (Вздрагивает.) Понимаете, моя семья все еще в России. Мои мать… и сестра.
Флэш. Ничего себе, мистер Сукин! Это чудовищно.
Серж. Но если сейчас они поймали людей из этой группы, то я рад. Я так рад!.. Может быть, у кого-нибудь все-таки есть сегодняшний номер «Курьера»?
Все остальные отвечают отрицательно, качая головами.
Но я должен увидеть это! Где я могу достать нью-йоркские газеты?
Брекенридж. В такое время суток — нигде.
Ингэлс. В Стэмфорде, Серж.
Серж. Что, правда? Тогда я поеду в Стэмфорд.
Брекенридж. Ох, но Серж! Туда долго добираться — по крайней мере минут сорок пять туда и обратно столько же.
Серж. Но я так хочу прочесть их сегодня же!
Брекенридж. Вы пропустите… сюрприз.
