– О Господи! – воскликнула Мэдлин, кусая губы. Она бросила письмо в огонь и прошлась по комнате.
– Не волнуйся, любимая. Ты, же видела ее совсем недавно, и у нее все было в порядке. Ты ведь не можешь постоянно держать ее около себя. – Кейн подошел к жене и обнял ее.
Но Мэдлин тут же вывернулась из его объятий и, глядя ему прямо в глаза, заявила:
– А ты, Кейн Грэм, не можешь постоянно опекать меня. Или ты действительно собираешься держать под надзором, пока не разрешится твое дело с Хью? И уж если Оливия, как ты утверждаешь, в безопасности, то и для меня будет вполне безопасно навестить ее.
– Нет, Линни, не так.
Она тяжело вздохнула.
– Ох, Кейн, как же я устала от твоей властности… Пойми, я не матрос на твоем судне. Им ты можешь приказывать все, что тебе заблагорассудится, но не мне. А если ты сделал меня своей женой, то это еще не значит, что я согласна во всем тебе подчиняться.
– Интересно, Линни, сколько лет ты будешь напоминать мне о том, что я «сделал тебя своей женой»? Возможно, через много лет, когда мы станем старыми и забывчивыми, я смогу убедить тебя, что все было совсем не так, – добавил он с улыбкой.
– Ты думаешь, что мы проживем вместе до старости?
– Да, разумеется… – Кейн немного растерялся. – А почему бы нет?
Она пристально взглянула на него.
– Потому что ты… душишь меня своей постоянной опекой. И в конце концов задушишь до смерти. Если ты хочешь, чтобы я выжила в этом браке, предоставь мне свободу.
– Ты знаешь, почему я сейчас так настойчив, – сказал Кейн. – И я обещаю тебе, Линни: если вздумаешь игнорировать мою… просьбу, я положу тебя на колено и сделаю так, что ты не сможешь сидеть в карете. Но тогда, к несчастью, будет затруднительно делать и все остальное, – добавил он в притворном отчаянии.
Мэдлин взглянула на него с вызовом.
– Я не собираюсь оставаться узницей в этом доме! – Она шагнула к двери. – Немедленно пропусти меня. Мне нужно заняться… хозяйством.
Мэдлин направилась к выходу, но Кейн догнал ее и схватил за руку.
– Ты ведь знаешь о жизни больше, чем все прочие женщины твоего возраста, не так ли, Линни? Следовательно, ты знаешь, что женщину на каждом шагу подстерегает опасность.
Она молча пожала плечами.
– Дорогая, неужели ты думаешь, что сможешь в одиночку противостоять любому врагу? Ведь ты понятия не имеешь… – Кейн вовремя сдержался, едва не выпалив, что знает про Джеффри Таунсенда. Более того, ему было известно, что этого человека видели в Тайдуотере всего два дня назад.
Мэдлин презрительно фыркнула и заявила:
– Совершенно верно, именно так я и думаю. И я прекрасно справлялась со всеми трудностями, до тех пор, пока ты не решил напасть на «Оксфорд», чтобы отравить мою жизнь.
Кейн со вздохом кивнул.
– Да, разумеется, я самый настоящий негодяй. Только не забывай, что я отравил и свою собственную жизнь. Поэтому давай оставим эту тему. Что сделано, то сделано. Кстати, я очень хорошо к тебе отношусь.
Глаза Мэдлин сверкнули гневом, и она, оттолкнув его, стремительно направилась к двери. У порога вдруг остановилась и, обернувшись, с язвительной усмешкой проговорила:
– Значит, ты очень хорошо ко мне относишься? Неужели, Кейн?
Он молча кивнул.
– Да, разумеется. А тебе это не нравится?
– Очень не нравится. Ужасно не нравится. Потому что мне не требуется твое хорошее отношение, Кейн Грэм, и не нужна твоя опека – я чертовски устала от нее. Мы с тобой никогда не должны были встречаться, тем более – вступать в брак. Как только я удостоверюсь, что Оливия в безопасности, я оставлю тебя! – выкрикнула Мэдлин и, заливаясь слезами, выбежала из комнаты.
– Что с ней такое? – спросил Майлз, входя в гостиную и вытирая о рубаху яблоко.
– Эта женщина еще более упряма, чем та проклятая коза, которая все время отказывалась давать молоко, – проворчал Кейн.
– Да, помню… – со смехом ответил Майлз. – Она все время гонялась за коровами, пока в один прекрасный день одна из них не лягнула ее как следует. Хм-м… может быть, именно так тебе и следует поступить?
– Не знаю… – Кейн тяжело вздохнул. – Я совершенно ничего не понимаю, Майлз. Я надеялся, что Мэдлин поймет: брак со мной – надежное убежище, но она совсем мне не доверяет. И ничего не говорит об этом негодяе Таунсенде.
– А может, просто скажешь ей, что все знаешь? Может, скажешь, что этот ублюдок уже в Виргинии? Тогда она, наверное, образумится.
– Образумится? Очень сомневаюсь. Если я ей все расскажу, она может запаниковать. И тогда наверняка совершит какую-нибудь глупость.
Майлз пожал плечами и откусил яблоко.
– Что же ты собираешься делать? Оберегать ее и держать в неведении?
Кейн кивнул и стиснул зубы.
– Совершенно верно. А она в конце концов возненавидит меня.
Майлз со смехом покачал головой.
– Ни за что не поверю, братец. Она может ненавидеть тебя днем, но ночью… Не забывай: моя спальня как раз напротив твоей.
– Все, хватит. – Кейн нахмурился. – Иначе я поколочу тебя до бесчувствия, так что ты больше ничего не услышишь, болтливый щенок.
Майлз расхохотался и, снова откусив яблоко, плюхнулся в кресло.
– Уж лучше смейся… Только не болтай глупости, – проворчал Кейн.
Внезапно за окном раздался стук копыт, и братья на мгновение замерли.
– Это Джакс! – воскликнул Кейн, выбегая из комнаты.
Майлз бросился следом за ним.
– Идем быстрее в дом, – сказал Кейн приятелю. Джакс бросил поводья конюху, выбежавшему из конюшни, и направился к двери.
Уже в кабинете Кейн спросил:
– Какие новости?
– «Мэри Кэтрин» взорвалась у побережья Мэриленда.
– Она ведь одна из наших, не так ли?
Джакс со вздохом кивнул:
– Была. От нее ничего не осталось.
– А команда?
Джакс снова вздохнул и покачал головой:
– Никто не выжил.
– Проклятие! – Кейн отвернулся и ударил кулаком по каминной полке.
– Это уже второе судно за последнее время, – заметил Джакс. – Неужели случайность?
– Нет, разумеется, – ответил Кейн. – А свидетели были? Кто за это в ответе?
– Ничего не известно. А как я понимаю, ты все это время находился в Виргинии?
Кейн утвердительно кивнул.
– Да, все время. Два дня назад я получил сообщение от моего человека в Дэвис-Холле.
– А что еще он сообщает? Есть ли что-нибудь интересное?
