Пока она уверена лишь в одном — память о Теде не помешает ей любить Джареда и посвятить ему свою жизнь. Когда-то это казалось невозможным, но теперь она преодолела чувство вины и примирилась со своей совестью.
Китти окунула губку в воду. Зачем терзать себя сомнениями? Сколько можно взвешивать все «за» и «против», без конца анализируя чувства Джареда и свои собственные? Хватит! Жизнь не дает никаких гарантий. Она достаточно взрослая — и достаточно умная, — чтобы понимать, что творится у нее в сердце.
Сегодня вечером она скажет Джареду, что выйдет за него замуж.
Одеваясь, Китти напевала от избытка чувств. Ей предстоит прекрасный день и еще более прекрасная ночь, когда Джаред придет к ней и она скажет ему, что принимает его предложение.
Помедлив на лестничной площадке, Китти бросила взгляд на резную балюстраду. Отполированные до зеркального блеска перила сияли. С первого дня своего появления в этом доме Китти боролась с ребяческим порывом воспользоваться ими вместо ступенек. Оглянувшись по сторонам, она убедилась, что никого поблизости нет, и лихо скатилась вниз.
Перила были скользкими как лед, и Китти с разгону врезалась в месье Пуанже, неожиданно появившегося из-за угла. Столкновение сбило его с ног, он упал, а она приземлилась поверх потрясенного француза.
— Мой Бог, мадам!
Китти вскочила:
— О, прошу прощения, месье Пуанже. Вы не ушиблись?
Когда он поднялся, она принялась отряхивать его одежду, но француз отстранил ее руки:
— Это лишнее, мадам. — Он распрямил плечи и, пробормотав что-то по-французски, удалился.
Хихикая, Китти направилась на кухню.
Близнецы сидели за кухонным столом в ожидании завтрака. Налив себе чашку кофе, Китти опустилась на стул рядом с ними.
— Говорят, здесь сегодня будет вечеринка. Девочки захихикали от восторга.
— О, Китти, ты не представляешь, какая красота там, снаружи, — сказала Бекки. Дженни кивнула:
— Как в волшебной сказке.
— Пусть все это снаружи и остается, — проворчала Милдред. — Доброе утро, дорогая. — Она поставила на стол блюдо с яйцами и тостами. — Ешьте, милые. Возможно, это последняя приличная еда, которую вы получите сегодня.
— Разве ты не рада, Милдред?
— Я была бы рада, если бы месье Фуфу держался подальше от моей кухни.
— Меня зовут месье Пуанже, мадам, — раздельно произнес француз, входя в кухню.
Милдред грозно потрясла огромной сковородой, сжимая ее ручку побелевшими от напряжения пальцами.
— А это моя кухня, месье наглец, и чтобы ноги вашей здесь не было!
Глаза Пуанже превратились в узкие щелочки, рот высокомерно сжался. Китти снова изумилась, увидев, что кончик его носа и в самом деле двигается.
— Насчет этого я поговорю с капитаном Фрейзером.
— Вот-вот, поговорите, месье Фуфу. Француз всплеснул руками и вылетел из кухни, бормоча себе под нос: «Фуфу, Фуфу».
— Милдред, а вы не перегнули палку? Едва ли его помощники смогут обойтись без кухни.
— Знаю, мисс Китти, но у меня от него мурашки по коже. Неужели у нас в Техасе своих жуликов мало, чтобы приглашать сюда эту заграничную лису?
Следующие несколько часов Китти была занята тем, что сдерживала энтузиазм близнецов, не давая им болтаться у всех под ногами. Но, к недовольству месье Пуанже, девочки хотели быть в курсе всего, что происходит. Француз то и дело безнадежно всплескивал руками, давая выход своему пылкому темпераменту:
— Франсуа Пуанже не может творить, когда его отвлекают, мадам! Он требует, чтобы юные дамы покинули дом или оставались в своей комнате.
Бекки в замешательстве поинтересовалась:
— А мы думали, что месье Франсуа Пуанже — это вы, мистер.
— Может, у него есть близнец? — предположила Дженни.
— Эй, мистер, у вас есть брат-близнец?
— У Франсуа Пуанже нет близнеца. — Он сложил перед собой ладони в молитвенном жесте и поднял глаза к небу: — Помоги мне, Боже.
Китти поспешила увести девочек. Поскольку нечего было и думать о том, чтобы усадить их за уроки, она повела близнецов на длительную прогулку вдоль ручья, чтобы они могли израсходовать хотя бы часть своей неукротимой энергии.
К моменту их возвращения домой Китти совсем изнемогла, а близнецы, казалось, еще больше возбудились.
Во второй половине дня Китти убедила девочек прилечь, поскольку они будут на ногах допоздна. Она сомневалась, что они заснут, но это давало ей возможность сбросить туфли, снять одежду и растянуться на постели перед тем, как принять ванну и одеться к вечеринке.
Услышав легкий стук в дверь, она села.
— Войдите.
Притворив за собой дверь, Джаред прошел в комнату и присел на краешек ее постели.
— Я не разбудил тебя?
— Нет. — Она снова легла, откинувшись на подушку. — Я отдыхаю. Девочки так возбуждены, что совершенно меня измотали. Представляешь, это их первая вечеринка! Им никогда не устраивали дни рождения и не приглашали в гости.
— Я не знал. Господи, сколько еще нужно сделать, чтобы наверстать упущенное!
— Ну, если мне будет позволено этим заняться, на следующий день рождения их ждут большие перемены. Джаред протянул руку и погладил ее по щеке.
— Я очень надеюсь, что ты этим займешься, — Склонившись, он прильнул к ее губам.
От его поцелуев, медленных и пьянящих, Китти охватила дрожь желания. Подняв голову, Джаред спросил:
— Ты не забыла, какой сегодня день?
Она обвила руками его шею:
— Как я могла?
— Ты решилась, Кэтлин?
Китти хотелось выкрикнуть ответ, так, чтобы слышали все, но будет романтичнее, если она подождет до вечера, когда напряжение и волнение, связанные с вечеринкой, останутся позади. Тогда они смогут заниматься любовью до рассвета.
— Подожди, Джаред. Я скажу тебе позже… вечером. Последнее слово она не столько сказала, сколько выдохнула, поскольку горячие губы Джареда прильнули к ее шее. Его терпкий запах действовал на нее как сильное возбуждающее средство, и волна дрожи прокатилась по ее спине. Она выгнулась, прижимаясь к его теплому твердому телу. Джаред снова завладел ее губами в требовательном поцелуе, на который она пылко ответила.
Но когда он распахнул ее халат, Китти запротестовала:
— Джаред, мы не должны. Не сейчас…
Его взгляд прошелся по ее обнаженному телу.
— Почему же не сейчас? — вкрадчиво прошептал он.
Склонив голову, он возбуждающе коснулся языком ее соска, затем втянул его в рот. В течение нескольких восхитительных секунд он дразнил и ласкал затвердевшую маковку, пока Китти не прижалась губами к его волосам, заглушая стоны наслаждения. Язык Джареда двинулся ниже, и ее сердце неистово забилось, когда она догадалась о его намерениях. Скользнув руками по ее бедрам, он развел ее ноги, между тем как его губы продолжили неспешный спуск.
