— За такие деньги можно разве что убить губернатора, — улыбнулась Наташа. — И то нет никакой гарантии, что я не промахнусь.
— Есть еще одно такое же дорогостоящее дело. Родить ребенка.
— Я и так его рожу. Бесплатно.
— Ты не поняла. Я предлагаю купить у тебя ребенка.
— Это ты так пошутила? — Наташа сразу даже не поверила, что Тамара может предлагать ей такое серьезно.
— Разве с такими вещами шутят?
Можно было бы вскочить, плеснуть Тамарке в лицо сок, который та купила для Наташи. Закричать. Встать и уйти… Да мало ли. А вместо этого…
— У тебя ведь все есть, не так ли? — задумчиво спросила у нее Наташа.
— Все, — торжествующе сказала та.
— Но немножко чего-то не хватает.
— Потому я и хочу купить у тебя ребенка.
— Я не о ребенке говорю, о твоем уме. Иначе чем ты думала? Неужели хоть на минуту могла допустить, что я соглашусь? Тамарочка, жизнь тебя не учит. Что ты себе напридумывала? Что если у тебя есть деньги, потому что ты мошенница, значит, ты благодаря им и сильнее меня? С чего ты взяла, что я МОГУ отдать тебе ребенка?.. А впрочем, не отвечай, я знаю почему. Потому, что на моем месте ты бы так и сделала. Но ты никогда не будешь на моем месте, и ты никогда не поймешь, что такое носить ребенка от любимого человека.
— Любимого! — презрительно фыркнула Тамара. — Скажи, кто твой любимый, и я скажу, кто ты, вот как можно было бы перефразировать известную поговорку. Пальчевский — ничтожество. Он никогда не поднимется, потому что в грязи валяться легче, чем подняться, отмыться и пойти дальше. Но даже если ты это за него и сделаешь — я имею в виду отмоешь, — все равно получишь пшик… А он к тебе не вернется. Я все для этого сделала. Перед отъездом нарочно отыскала его и сказала — пока он еще что-то соображал: «А твоя Наташенька вышла замуж за другого!» Представляешь, он мне поверил. Я думаю, теперь он и трезветь не будет, так и загнется в состоянии алкогольного опьянения. А ты — дура. Кому нужен твой ребенок? Уж по крайней мере не его папаше. Я пыталась дать тебе шанс…
— Как сказал юморист, настоящий враг тебя не покинет, — заключила Наташа, поднимаясь. — Ты нарочно приехала на меня, униженную, как тебе кажется, посмотреть? Ты думаешь, ребенок, которого я ношу, для меня обуза? Дура ты, Тамарочка. Я счастлива, понимаешь. У меня есть родные, которые меня любят, у меня есть друзья, которые мне верны, и со мной рядом обязательно будет любящий мужчина, которому я рожу троих детей!
Она понимала, что последняя ее фраза — это удар ниже пояса, но не устыдилась. И даже сказала себе: «Я забрасываю своих врагов цветами… в гробу!»
— А главное, я рада, что у тебя все в порядке, — сказала Наташа, устыдившись собственного взрыва. — Понимаешь, выходит, что я как бы отдала тебе долг. Вернее, за меня это сделала судьба, но теперь я не буду изводить себя мыслями, что испортила тебе жизнь. Скорее наоборот, от тебя ушел мужчина, который не был тебе особенно нужен, а пришел другой, твой. И у тебя все есть. И ребенка ты себе купишь. Я знаю, ты настырная, а детских домов у нас, говорят, больше, чем надо… Я не права?
— Права, — неохотно подтвердила Тамара, допивая свои сто граммов коньяка.
— Ты же за рулем.
— Заботливая ты моя! Ну и что же? Меня остановит гаишник? Да я любого куплю с потрохами.
— Да что же ты все про деньги! Можно подумать, они могут все.
— Ты думай что хочешь, я знаю: они могут все! — криво усмехнулась Тамара.
Глава двадцать третьяА потом состоялась свадьба брата Валеры. Наташе казалось, что таких счастливых новобрачных она еще не видела.
Неля не верила своему счастью и почти все время, стоя или сидя рядом с женихом, посматривала на него с любовью, смешанной с удивлением: неужели такой красавец становится ее мужем?!
Но радовалась Неля не только этому. Как раз накануне свадьбы Валерий купил квартиру, потому что недостающие деньги одолжила ему сестра.
Стася не обманула и по каким-то своим каналам достала должника Рудиных, Олега Мартьянова, который и в самом деле процветал в своем бизнесе.
По крайней мере бывший однокурсник ее покойного мужа, когда-то занявший еще у Константина пять тысяч долларов, готов был выплатить десять.
И выплатил.
— Что же ты, подруженька, такая тихая да ненастойчивая, — пеняла ей Стася. — Да если бы мои друзья на него не нажали, тебе бы этих денег никогда не видать!
— Но он же обещал, а мне неудобно было ему напоминать.
— Горбатого могила исправит! — вздыхала Стася. — Он обещал. Это тебе не прежние русские купцы, под чье слово можно было получить в долг любую сумму денег. Такие если разорялись, пускали себе пулю в висок. А наши, знаешь, что делают?
— Что?
— Сбегают. И должники за ними по всему свету гоняются.
— Но Олег Мартьянов, к счастью, не сбежал. Я тебе очень благодарна. Да, если уж говорить о приметах нынешнего времени, тот, кто помог получить деньги с должника, получает процент…
— Господи, она говорит о процентах! Селиванова, ты о себе подумай. Что мне твои проценты? Ну, насмешила! Веришь, таких подруг, как ты, у меня нет. И я рада, что ты у меня есть. На тебе, Наташка, глаз бизнесмена отдыхает.
Вот эти деньги да плюс еще кое-какие сбережения Наташа и одолжила брату. А родители дали деньги на мебель. Конечно, на самое необходимое. У них в роду, увы, миллионеров не было.
По крайней мере первое, что будущие муж и жена Селивановы купили, были огромная двуспальная кровать и холодильник «Бош».
Приглашенные на свадьбу родственники — из далекого далека средней полосы приехал даже Нелин двоюродный брат, — узнав, что у молодоженов только что купленная пустая квартира, понесли на свадьбу кто что мог: стол и стулья, ковер и сервиз. Кто-то из гостей приволок даже огромный голландский фикус размером с приличное дерево, который и поставили в углу спальни. Сказали, что он очищает воздух.
Наташин брат, который в слегка оглушенном состоянии принимал подарки, на всякий случай придерживая одной рукой свою красавицу жену, словно хотел сказать: подарки подарками, а самое ценное у меня здесь, стоит рядом.
Ближе к ночи, когда молодых привезли из ресторана в их новую квартиру, Наташа задержалась возле Нели, потому что та схватила ее за руку и увлекла в спальню.
— Наталья Петровна, на минуточку.
В комнате она на минутку приникла к Наташе и внезапно задрожавшим голосом сказала:
— Я боюсь!
— В каком смысле? — удивилась Наташа; эта ночь никак не могла быть ее первой ночью, тем более что она наверняка знала, что молодые жили до свадьбы. — Ты боишься кого-то?
— Я вам не сказала. — Неля всхлипнула и зарыдала, оглядываясь на дверь; к счастью, ее муж задержался в кухне, чтобы выпить с шафером «на свободе». — Я ведь делала аборт.
