Хорошо хоть не к горлу, как в прошлый раз Бернар… Она беспомощно оглянулась на стоящего у кровати Григория — и когда он успел одеться?
— Отдайте им это проклятое письмо, Софья Николаевна, — спокойно посоветовал он, — не станете же вы ради него рисковать жизнью. Наши заговорщики на этот раз вознамерились забрать его любыми средствами.
— Уж будьте спокойны, на этот раз заберем! — почему-то весело сказал один из непрошеных гостей. — Нам без письма никак нельзя возвращаться!
Письмо Соне отдавать не хотелось. Она столько перенесла, чтобы сохранить его, можно сказать, проскакала верхом пол-Франции. Из-за него погибло столько людей. И что, вот так взять и отдать?
— Поторопитесь, ваше сиятельство, — произнес второй явно измененным голосом. — Не тяните время, никто вам на помощь не придет. Сейчас глубокая ночь, все спят…
Княжне ничего не оставалось, как отдать незваным гостям письмо. Тот, кто его принял, молча поклонился Соне, затем посетители неслышно удалились, а Соня присела у стола и залилась слезами.
Тредиаковский подошел к ней и неловко погладил по спине.
— Полно, Софья Николаевна, полно, ничего страшного не случилось. Вы даже радоваться должны: благодаря тому, что вы отвлекли на себя внимание заговорщиков, настоящий курьер доставит письмо королевы брату. Вряд ли ему кто-то станет чинить такие же препоны…
Но чем больше он ее успокаивал, тем горше Соня плакала.
— Вам хорошо говорить, вы столько всего знаете и умеете, вы любите свою работу, а я? Я никому не нужна. Родной брат первым делом решил от меня избавиться. Жених бросил… Зачем вы согласились, чтобы я вам помогала? Чем может помочь такая неумеха, как я?
Григорий приподнял ее со стула и прижал к груди.
— Все, что вы говорите, это неправда. Вы слышите, Софья Николаевна? Соня, перестаньте!
Он стал целовать ее в мокрые от слез глаза. Обнимал ее все крепче, но она, вся в переживаниях, никак не откликалась на его объятия.
Молодой человек со вздохом отстранил ее от себя и проговорил несколько раскаянно:
— И жених вас не бросал. Это он в запале сбежал, вас не предупредив. А потом опомнился.
— Вы-то откуда об этом знаете?
Соня тоже вдруг осознала, что Григорий ее обнимал, а она ничуть этому не противилась… Но он упомянул о Леониде. От удивления слезы у Сони в момент высохли.
— Это вы так думаете или вам кто-то сказал?
— Я совсем недавно с ним разговаривал. На одном постоялом дворе.
— И вы сказали Леониду, где меня найти, как и о том, что вы со мной знакомы?
— Вот еще, ничего я ему не сказал!
— Не сказали? А почему?
— Пусть сам вас поищет, раз он такой везунчик! Мне-то в ваших розысках никто не помогал.
— Но вы куда лучше знаете Францию! — возмутилась Соня. — Вы умеете добывать сведения, а он военный, ему труднее делать это.
— Почему же, военная разведка поставлена у нас очень неплохо… Словом, пусть сам ищет, я ему не указчик. Неужели я похож на дурака?
Последнюю фразу Тредиаковский пробурчал себе под нос, но разгневанная Соня ее услышала.
— Похож, очень даже похож! Вы встретили соотечественника и не захотели ему помочь…
— Я встретил соперника! — скривил губы Григорий. — А для того, чтобы помогать сопернику, надо гораздо больше дури, чем у меня есть!
— Вы — соперник моему жениху? — язвительно осведомилась Соня. — Никакой вы не соперник! Я люблю Леонида и собираюсь выйти за него замуж.
— Это пожалуйста, собирайтесь. Как раз сейчас он мчит в город Нант на крыльях своей любви. Можно сказать, совсем в другую сторону. Отправитесь за ним, вернетесь в Версаль или поедете в Дежансон?
— Это не ваше дело. Куда хочу, туда и поеду! И вообще, какое вы имеете право вмешиваться в мою жизнь?
— Послушайте, да вы, оказывается, сварливая женщина. Недаром я до сей поры не связал себя узами брака. Возьмешь в жены вот такую, с ангельским личиком, а она — чистая дьяволица!
— Я — дьяволица?
— Вы — дьяволица!
Соня подскочила к Тредиаковскому и размахнулась, чтобы влепить ему пощечину. Он не отшатнулся, как сделал бы на его месте другой, а перехватил ее руку, так что княжна просто ударилась грудью о его грудь и попала в его объятия, будто в тиски. При этом ее руки легли ему на плечи и… они поцеловались.
Смутившись, она попыталась высвободиться, но не тут-то было! Григорий попятился назад, к кровати, и она вынуждена была семенить вместе с ним, пока он, ловко перевернувшись, не уронил ее на кровать и придавил своим тяжелым телом.
— Я знаю неподалеку одну православную церковь. Мы могли бы ее завтра посетить, — сказал он ей в самое ухо.
— Зачем? — тяжело дыша, спросила Соня.
— Обвенчаться, дура вы этакая!
