— Почему ты здесь стоишь одна? Почему не на работе в супермаркете?
— Я была, — оправдывалась Дэй, заикаясь. — Но меня отправили домой. Сказали, сегодня от меня никакого толку…
Кэндзи точно знал, что она обманывает его. Но почему?! Что заставило веселую общительную женщину превратиться в дрожащее запуганное существо? Она что-то скрывала… Он должен узнать правду. Кэндзи вытянул руку, хотя внутренний голос кричал: «Не надо!». Это было грубо, ужасно, обидно, однако он не мог себя остановить. Вытянув руку, Кэндзи сорвал очки с ее лица и увидел громадный синяк на правом глазу, который не открывался из-за опухшего верхнего века.
— Кто это сделал?.. — спокойно спросил Кэндзи, хотя с каждым словом еле сдерживал злость.
Дэй выхватила у него очки.
— Да как ты смеешь?! Это не твое дело! Отстань от меня!
— Пожалуйста, не обижайся. Я беспокоюсь о тебе. Кто это сделал? Он?..
Стоя на одном месте, Дэй опустила голову и медленно закачалась из стороны в сторону.
Кэндзи хотел крепко обнять ее, только чтобы она не качалась так. Она его пугала. Вдруг его осенило. У него теперь достаточно денег. Ему хорошо платят в «Майру ТВ». Почему он не может помочь другу?
— Я не позволю, чтобы это продолжалось! — Кэндзи положил руки на плечи Дэй. — Ты должна пойти со мной. Я найду тебе безопасное место. Он никогда не узнает, где ты.
Дэй подняла на него глаза и рассмеялась.
— А как же твоя работа? Твоя жизнь? Жена, дети?.. Разве ты сможешь все бросить и уйти со мной?..
— Я имел в виду… — Кэндзи осекся.
Как он мог сказать ей, не обидев, что не собирался бросать семью и работу, что он только хотел снять ей квартиру, где бы ее не нашел муж? И как она узнала об Ами и детях?! Конечно, зря он сказал ей в первый день знакомства, что разведен. Но со временем признаться во лжи становилось все сложнее.
Дэй сама ответила на мучившие его вопросы:
— Я видела тебя с ними на пикнике в парке. И не говори мне, что она тебе сестра. Вы целовались.
Он помнил этот поцелуй. Запыхавшись от беготни по парку, Ами залпом выпила баночку газировки и нечаянно отрыгнула. Смутившись, она тут же зажала рот рукой. А дети покатились со смеху на одеяло. Ами казалось такой забавной и милой в тот момент, что он не удержался и поцеловал ее в губы. Но она почти сразу оттолкнула его.
— Все вы, мужчины, одинаковые, — грустно усмехнулась Дэй. — Оставь меня в покое. Уходи.
— Прости за обман. Это было глупой ошибкой! — Кэндзи сильнее сжал ее плечи. — Но это ничего не меняет. Я все равно хочу помочь тебе.
Вырвавшись из его объятий, Дэй быстро заговорила сквозь слезы:
— Я же для тебя стараюсь. Уходи! Будет только хуже. Пожалуйста, уходи. Ради меня!
Прохожие начали оглядываться на них.
— Что за дела?
Обернувшись, Кэндзи столкнулся лицом к лицу с Томо. Ненависть накрыла его с головой, когда он услышал приглушенные рыдания Дэй.
— Ямада-сан уже уходит. — Дэй подтолкнула его в сторону. — Так ведь?.. Он просто проходил мимо. По дороге на работу…
Она толкнула его сильнее, так, что он чуть не налетел на тележку.
— Ты не можешь с ней так обращаться! Я не позволю! — закричал Кэндзи, взбешенный самодовольным видом Томо.
Он был похож на старую ленивую высушенную солнцем и годами ящерицу.
— Пошли! — Томо грубо схватил Дэй за руку и притянул к себе.
— Дэй, ты не обязана с ним идти! — Кэндзи поймал ее за другую руку.
Не сдерживая больше слез, она только бормотала:
— Разве ты не понимаешь? Так ты только делаешь мне хуже.
Столько боли и страдания было на ее лице, что Кэндзи невольно отпустил ее руку и молча смотрел, как Дэй, спотыкаясь, поплелась за мужем.
Завернув за угол, они исчезли из виду. Несколько минут Кэндзи молча стоял на одном месте. Потом, поняв, что не может больше ничего сделать, задумавшись, пошел на другую сторону дороги. Вначале он услышал только визг колес резко вывернувшей из-за угла машины. А потом, как в кошмарном сне, увидел перекошенное от ужаса лицо Дэй и самодовольную ухмылку Томо.
Глава 40
— Дэй…
Кэндзи не мог говорить, во рту пересохло. Нельзя было разобрать ни слова. Но женщина услышала его. Сквозь туман, скрывавший плотным облаком ее голову, раздался нежный мягкий голос:
— Это Ами… Твоя жена, Ами.
Рука — гладкая и теплая — дотронулась до него. Вначале легонько, а потом сильнее прижимаясь подушечками пальцев к его руке. Он снова заснул, успокоенный нежным прикосновением.
— Кэндзи… Прости меня, прости меня, пожалуйста…
— Ами?!
Он снова проснулся.
— Кэндзи, это Дэй. Я должна была тебя увидеть, чтобы попросить прощения. Это я виновата. Это все из-за меня…
Медленно Кэндзи открыл глаза. Дэй стояла прямо перед ним на фоне слепящего белого света. А может, это сон?.. Приятная округлость вновь вернулась к ней. Он никогда раньше не видел Дэй с распущенными волосами. И хотел было сказать, как она красива, но не мог вымолвить ни слова. Она улыбалась, глядя на него сверху.
— Ты открыл мне глаза, — сказала она.
Кэндзи попытался взять Дэй за руку, но ее пальцы выскользнули. Она начала исчезать, а ее голос зазвучал нежнее.
— Я бросила его. Теперь окончательно. И уезжаю. Не хочу говорить тебе куда. Так будет лучше. Хотела попрощаться и сказать, как мне жаль, что все так получилось. Ты очень хороший человек, Кэндзи. Я буду скучать по тебе…
Она ушла, остался только свежий огуречный запах ее духов.
У Кэндзи не было сил остановить ее. Как легко и здорово парить! Он снова парил в тоннеле, наполненном слепящим белым светом, поворачиваясь вначале на правый бок, потом на левый, опускаясь и поднимаясь.
— Кэндзи! — откуда-то снизу окликнули его.
Перевернувшись на живот, он посмотрел на землю.
За ним бежали люди. Вон Ами. А вон Эрико, Мифунэ и Хосино! Никто его не догонит, подумал с усмешкой Кэндзи. Ой, как смешно они подпрыгивают, стараясь схватить его за край халата. Он подумал, что Дэй не стала бы тащить его вниз, а, улыбаясь, смотрела бы, как он поднимается все выше и выше. Неожиданно он резко дернулся. Это Ами поймала его за лодыжку, но не смогла удержать, и он, смеясь, полетел дальше.
— Мне нужно поговорить с тобой о платьях! — кричала Хосино. — Какое надеть на открытие шоу: красное или голубое? Какое лучше?
Она трясла платьями, поднимая их над головой, и недовольно притопывала ножкой.
— Надевай какое хочешь! — крикнул Кэндзи вниз. — Мне теперь все равно…
